"Ну то ли дело Времени Машина?
Отстойный это транспорт — самолёт! —
Так думал я, устав с дороги длинной. —

Преодолеть, повиснув над Землёй,
Семнадцать тысяч вёрст — невыносимо!"
Из Токио нас поезд скоростной

Доставил незаметно в Хиросиму:
Мы даже не успели задремать.
В отель багаж немногий отнесли мы,

А сами, чтобы время не терять,
Отправились на поиски с рассветом.
...Бомбардировки атомной печать —

Не тень Макбета ли, назло столетьям
Вдруг обнажив плутониевый нож,
Его вонзила в грудь тем страшным летом

Не городу — ведь город не убьёшь! —
И не стране, не острову — надежде,
Что правда воцарится, сгинет ложь.

Ведь кровь, однажды пролитая, — вечный
Источник новой крови; и тиран
В безумной схватке душит человечность,

Рождая ложь, отчаянье, обман.
Сюда мы с Киром ехали напрасно:
Взрыв наш тайник надёжно запаял.

Несолоно придётся отправляться
Хлебавши в круг восьмой, сиречь в Китай.
Тайник же в Хиросиме был припрятан,

Как я потом узнал, ещё тогда,
Когда кипела мировая бойня,
Пёрл-Харбор в шквале огненном стонал.

Был гиперэргоген оставлен, чтобы
Из ядерного вытащить гриба
Людей — кого успеют, хоть немногих —

Чтоб встретили рассвет иного дня.
Не выполнен был замысел, однако:
Такое не под силу даже вам,

Потомки! Рок истории кровавой,
Свершившись, быть не может изменён —
И перейдёт Суворов через Альпы,

И разорит Москву Наполеон.
...В Китай мы морем прибыли. В Даляне
Нас взял на борт старинный самолёт

И до Пекина нас кой-как доставил:
И шумно-то, и душно, и трясёт.
"Тайник, — Кир молвил, — в мавзолее Мао. —

Вот это номер! Кто ж туда войдёт?
Как мы оттуда топливо добудем?
Летели зря? — Как раз наоборот,

Садовский! Подвиг сей не так уж труден.
Сотрудник мавзолея принесёт
Нам колбу. У него-то мы и будем

Гостями здесь, в Пекине. Твой полёт
В Грядущее — теперь вопрос решённый!
Нам, братец, просто редкостно везёт".

Мы долго шли сквозь перенаселённый
И пыльный город. Чтоб в автобус сесть,
Быть надо акробатом прирождённым:

Салоны переполненные здесь;
Такси нашли мы слишком дорогими;
А велорикшей, коих тут не счесть,

Использовать мы с Киром постыдились.
Поднявшись на пятнадцатый этаж
Пешком — тут лифты сроду не водились,

Китайский быт суровее, чем наш, —
Мы постучались. Дверь открыл китаец
В военной форме. Не жильё — шалаш

Его апартаменты! Попытались
На кухне мы усесться за столом,
То за углы, то за крючки цепляясь —

Я влез кой-как, а Булычёв не смог
(Крупней меня он) — встал в дверях сердито
И буркнул: "Не пристало в этот дом

Входить вообще с моим-то габаритом! —
Циновке здесь скорей уместно быть, —
Ответил я, — чем мебели, обычной

Для нас, гостей с чужбины. — Местный быт, —
Хозяин нам ответил по-английски, —
Всё более приобретает вид,

Для тайцев чужеродный. Мы привычки
Отцов своих давно уж не храним,
Да вот не приспособлены жилища

Для интерьеров столь передовых, —
Последнее промолвил он с сарказмом. —
Теперь скажите, с чем ко мне пришли?"

Кир прошептал пароль. "Тогда остаться
Придётся вам до завтра. Поутру
Достану то, что должен вам достать я. —

Пойду на рейс Пекин – Москва куплю
Билеты", — я сказал, увидев спальню,
И выскочил в сгустившуюся мглу,

Решив: спасибо, здесь я спать не стану.
Нам постелил хозяин на полу —
А там с пятак шныряют тараканы!

И ночь провёл я в аэропорту.
(Кир оказался не таким брезгливым).
...Какое счастье — вновь прибыть в Москву!

"Ну, всё!" — мы в унисон вздохнули с Киром.
Подъехали к метро "Речной вокзал",
И тут мой верный вождь меня покинул.

"Привет ей!" — на прощание сказал
И, схваченный толпой, пропал в Подземье,
Как Блот, Буджума встретивший средь скал.

Я, загрустив, отправился к аллейке,
Где, кажется, недавно повстречал
Впервые Булычёва — человека,

Кто мне с тех пор надёжным другом стал
И спутником, проведшим сквозь эпохи,
Сквозь череду неведомых мне стран,

А вот сейчас оставил одиноким —
Ушёл, исчез в метро, не рассказав,
Как дальше быть. У камня при дороге —

На этот раз один — стою опять:
Куда идти? Зачем идти? Напрасно
Рябинок факела отогревать.

Подвержен я унынию нечасто,
Но тут кругом сплошная ночь и стынь.
"Держава, утопающая в пьянстве,

Свой светозарный меч из ножен вынь
И проруби Грядущему дорогу!"
Хоть обкричись. У камня я один.

Идти домой? Нет, подожду немного.
Но чу! От камня было два пути
В тот раз — теперь один, змеясь, уходит

За горизонт: развилка позади.
Наш выбор состоялся, жребий брошен —
С истории экспресса не сойти,

Не вынуть светозарный меч из ножен.
Ну, мне пора. Маячить на ветру
Без толку и без смысла разве гоже?

Пойду домой, а завтра поутру
За монографию опять засяду
(Иль, может быть, в сердцах её сотру,

На бедном файле выместив досаду).
Ну, мне пора... Видать, не прозвучишь,
Ответ на крик "Зачем вам это надо?!

Зачем по нервам бьёт сомненья бич?"
И ты, сметая времени преграды,
Любимая, со мной не улетишь.

Исчезла Ника со щита Паллады,
Затея потерпела полный крах!
...Вдруг глядь — не может быть! Девчонка рядом!

Я, дважды отражён в её глазах,
Застыл, не в силах даже удивиться,
И мир сверхновой вспыхнул при словах:

"Привет, скиталец! Это я, Алиса".