2. РАЗВИЛКА, ГОВОРИТЕ?

					Мы много лет воевали с Тьмой чистыми руками. - 
					Котёнка мои слова не задели. - Не убей, не пошли на 
					смерть, не предай... И Тьма росла. Хватит. Мы воюем 
					честно, но если обстоятельства сложились в нашу 
					пользу - почему бы и нет?

							С. Лукьяненко


					Раньше у нас было время, 
					теперь у нас есть дела -
					доказывать, что сильный жрёт слабых, 
					доказывать, что сажа бела.
					Мы все потеряли что-то 
					на этой безумной войне. 
					Кстати, где твои крылья, 
					которые нравились мне? 

							И. Кормильцев


					Этот мир будет построен в любом случае. 
					Независимо от твоего решения, девчонка.

							Jacob. Билет в один конец

Семиотика жанра всегда была жестокой вещью, спорить с которой - занятие не из успешных. Это хорошо известно писателям, литературоведам и любому читателю с мало-мальски развитым эстетическим чутьём. Стоит лишь определиться с жанровыми рамками - и вот уже неумолимые дискурсивные законы услужливо подсказывают структурно-композиционную схему, наиболее оптимизированную для читательского восприятия. Общепринятые правила игры такие. И скользишь по этой накатанной колее, пока не обнаруживаешь, что основательно увяз в глинистом грунте штампов и стереотипов... Вот если действительно увяз - значит, ты графоман и рано тебе ещё за руль садиться. Настоящий писатель начинает маневрировать и выбираться из колеи раньше, чем станут пробуксовывать колёса. А чем писатель талантливей, чем органичней объединяет в себе уровень мастерства и ту самую "искру", тем дольше по такой колее он в состоянии проехать. Ну, а если ты не только живой классик, чьи произведения обладают уже реализуемым жанрообразующим потенциалом, но и сам это вполне осознаёшь, то можно смело катить по ней до конца на своём джипе-бездорожнике. Только задние после тебя уже не проедут - печать эпигона заклеймит смельчака прежде, чем он решит ткнуться капотом в некогда общую колею.

Если, к примеру, пишется фантастический роман, сочетающий динамичный экшн со сложным каркасом философских построений, триллер или "космическую оперу" с экзистенциальными психологическими глубинами (элементы эротики подразумеваются по умолчанию), то по логике композиции лирические отступления автора и размышления героев будут сосредотачиваться ближе к началу главы, а действие аккумулироваться к концу. Самый естественный и потому самый тривиальный ход. Безоговорочно-наивное следование ему неизбежно коробит художественный вкус продвинутого читателя.

Можно уходить от этого приёма тем или иным способом. Можно его изящно маскировать.

А если ты уверен в себе, то можно его, напротив, обнажить. Нарочито, навязчиво обрывать каждую главу "на самом интересном месте". И столь же нарочито начинать следующую развёрнутыми "мыслями вслух". Яркими, неординарными, но совершенно отвлечёнными, не имеющими прямого отношения к накалившейся, казалось бы, до предела интриге. Или вообще сочными кулинарными рецептами - вечный архетип Пиршества, именно в силу своей архетипичности неизбежно обрастающий многочисленными злободневными аллюзиями.

Этими формальными, почти барочными стилевыми рамками задаётся специфический ритм произведения. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ускорять интригу к концу каждой главы и, неторопливо раздвигая занавес лирических отступлений в начале глав следующих, ненавязчиво ставить читателя перед фактом её угасания - а точнее, развития в неожиданном для него направлении. Так в каждой главе. И наблюдать, посмеиваясь в усы, за предсказуемой динамикой бета-тестерских записей в твоём интернет-дневнике.

Вначале радость первооткрывателя: "[pervyj_nah wrote:] А прикольный ход!" Тут же начинается: "[megabayan wrote:] Я первая увидела!"; "[zachot wrote:] у меня только улыбку вызвало ;) и приятное чувство "избранности" что ли"; "[fima wrote:] я тоже заметил! я собой доволен :)))))".

Затем от недоумённого: "[glamurnenko wrote:] Что-то Вы, Док, повторяться стали?" градус накаляется до откровенного раздражения "[gotichno wrote:] Теперь в каждом Вашем новом произведении так будет?! :(("

И, наконец, трезвое: "[afftar_jjot wrote:] ну что вы, народ? это ведь уже заровская визитка. пущай себе стебается - знает, что всо равно читать будем!"

Но, конечно, quod licet Jovi не личить коровi. К тому же "Шкатулка" изначально пишется как "пародия на прозу" (Алиса назвала бы это путём наименьшего сопротивления - что ж, она, как всегда, права...) Так что какие уж тут каноны и какая структура - сплошной поток сознания по древнему принципу казахских акынов "что вижу, о том пою"! С поистине моисеевым косноязычием (автор с детства отличался необычайной скромностью и критичностью самооценки).

Поэтому никакими жизненными наблюдениями, плавно переходящими в глубокомысленные раздумья с далеко идущими выводами, мы эту главу предварять не будем. Зачем оно нам, правда?

-...Лицом на пол, руки за голову! Живо, мля!

"Уймись уже, вояка!" - мысленно проворчал Лас на той неуловимой границе сна и пробуждения, куда вытянул его истошный вопль Полковника. И попытался втянуться обратно.

Но тот и не думал униматься.

- Не шевелиться, кому сказал... а-ё-о...!!!

Что-то грузно плюхнулось поодаль, что-то прошуршало над ухом, и щеки Ласа коснулась обжигающе холодная сталь.

Резко вскинув голову (а с его комплекцией это не так просто!), он обнаружил в двух шагах от своего носа пару женских сапог.

- Сплю, - решил Лас и снова плюхнулся лицом в чью-то мохнатую шкуру.

Но спать ему не дали.

- Так-то мы гостей встречаем? - зазвенел над головой насмешливый голос. - Нет, Денис, ты неисправим!

Издалека, путаясь в ворсе, донёсся приглушённый голос Полковника:

- Она ещё издевается! Разве можно так пугать?

Лас понял, что вставать всё же придётся. Осторожно присел, разминая затёкшие суставы. Проследил взглядом вверх по сапогам. То, что возвышалось над ними, выглядело совершенно несообразно ситуации.

- Марьянка.. - растерянно пробормотал Лас и несколько раз провёл рукой перед глазами, чтобы отогнать этот фантом - то ли "белочку", а то ли видение.

Фантом, однако, и не подумал исчезать. Картинно подбоченившись, он продолжал осыпать подначками опрокинутого неподалёку Мурашкевича, обильно - по-кавказски! - сдабривая их жгучим перцем задорного чёрного взгляда.

- Кто ещё кого пугает, Денечка? Подъезжаю - двери нараспашку, они тут валяются посреди холла. Привет, Саша! Если бы ещё в обнимку - тогда хоть как-то можно было б понять... О, а что это за стеклотара? Мальчики, вы меня радуете! Думаете, я вас в таком состоянии теперь куда-то отпущу?

- Не дождётесь - я трезв, как хронавт, - загадочно пробурчал Полковник.

- А ты всё на цитатах выезжаешь, - ещё загадочней ответила Марианна.

Лас глубже укутался в шкуру, пытаясь понять, насколько он под ней одет. Голова раскалывалась и не соображала. Словно они с Полковником действительно на пару мосты сжигали. Оказывается, от информации тоже можно опьянеть.

А может быть, вчерашний разговор был пьяным трёпом? Может быть, розыгрыш уже закончился? Или вообще ему всё это приснилось?

Но тогда сон, судя по всему, продолжается.

- Марьян, а если бы я того... Выстрелил?

- Так кто ж знал, что ты с пистолетом спишь?

Полковник задумался.

- Логично, в общем-то... Ты только не говори никому, что смогла меня уложить. А что это, кстати, было? Я как-то не успел понять. У-шу?

- Рессора от трактора "Беларусь".

- Вот, Саш, учись, - Полковник обернулся ко всё ещё хлопающему глазами Ласу. - Кто знает когда здесь осела, нам с тобой не чета, а советские анекдоты помнит. Кстати, - это уже Марианне, - у трактора "Беларусь" нет рессор. И это уже не цитата, а эмпирический жизненный опыт.

- Марьяна, это правда, ты? - выдавил наконец Лас. - Не глюк? Какими ветрами?!

- Да мы же соседи, и уже давно, - Денис в тигровой шкуре уже возвышался рядом с миссис Грей. - Ты что, не знал?

- А, он вообще в своём мире живёт, - переключилась на новую мишень Марианна. - Он ведь у нас теперь культовая личность, звёздная болезнь у него...

- Кто бы говорил! - поморщился Лас в попытке улыбнуться. Придерживая шкуру (медвежью, как выяснилось), он торопливо встал, чтобы разрушить затянувшуюся композицию "Мы с Мухтаром на границе".

Марианна вздохнула с наигранной печалью.

- Моя звёздность, Сань, осталась в далёком босоногом детстве. Да и не было её никогда, если начистоту. У меня же в Фильме амплуа гадкого утёнка, оттеняющего красоту и величие футурного лебедя. Какая уж тут "звёздность"...

- О-па! Вот так спустя десятилетия и просыпаются дремавшие комплексы.

- Да ну тебя... Знаешь прекрасно, что им неоткуда взяться. Меня, в отличие от других, на роль Алисы даже не пробовали - ёжику понятно, что не тот типаж. Если бы хоть какая-то зависть или обида была, мы бы с Наташкой и не сработались, не то что не сдружились бы. Возраст такой - не терпит фальши... Просто говорю, как есть - без разницы, я там играла или кто-то другой. Не так давно заставила себя Фильм пересмотреть - из проектных, разумеется, соображений, - так все эти суггестивные технологии просто в глаза лезут. Может быть, это у меня подход такой извращённо-профессиональный. Но очень уж грубо сделано. Хотя цели своей достигает.

- Ну, - Полковник поспешил вставить глубокомысленную реплику, - проектное произведение и не обязано быть шедевром. Асадов тоже не бог весть какой поэт. "Продвинутые проектчики" с "Миелофона" вообще говорили, что такие корявости часто бывают умышленными. Подозреваю, правда, что они этим просто оправдывали корявость собственной писанины...

- Нет, если рассматривать Фильм как перформанс - а с проектных позиций у нас есть все основания для такого подхода, - то он таки шедевр. Вопрос авторства только встаёт. Насколько это от Арсенова, насколько он понимал, что делает...

Разговор угрожающе сползал от счастливо возникшей искусствоведческой темы на скользкую "проектную", и Лас мысленно застонал, словно от зубной боли. Ему вчера одного Дениса с лихвой хватило - а теперь уже двое сумасшедших начинают флудить на своём птичьем языке! Как в Чате Гостьи в старые добрые времена.

- С каких это пор, - ринулся он спасать положение, - категория авторства оказывается значимой на постмодернистской аксиологической шкале?

- Концептуально не значима, а юридически, в сфере закона об авторских и смежных правах, очень даже значима, - ответила Марианна. - Как будто сам не знаешь.

Хозяин дома тем временем совсем очухался от удара и от моральной травмы, так что даже вспомнил о долге гостепреимства:

- Вы тут пока поспорьте, а я пойду чайку организую...

Тигровая шкура мягко шлёпнулась на пол, и Марианна, обозрев Полковника с ног до головы, саркастически хмыкнула.

- Ладно уж, - решительно перехватила она инициативу, - дайте мне за вами поухаживать. Кухня у тебя ещё там же?

- Там же, там же... Ты, кстати, привезла?

- А как ты думаешь?

- Я просто уточнил. Для порядка... Глянь, там возле доспехов лептоп не валяется? Надо бы, - обернулся он в сторону Ласа, - по инету пробежаться. Что там они в Австралии решили? Если наш рейс в Гонконг отменят - это вилы!

Надо же, он ещё что-то соображает! И тем не менее, полон решимости воплотить в жизнь свою нелепую авантюру. Добро бы сам, а то ведь других в неё втянуть норовит. Вот и Марианна...

- Она хоть с нами не летит? - с тревогой и едва теплящейся надеждой спросил Лас.

- Не летит, успокойся. Только провожает.

- И на том спасибо. А вот скажи, совсем её сюда не впутывать никак нельзя было?

Денис оглянулся по сторонам и, склонившись над самым ухом друга, громко зашептал, растолковывая, как младенцу:

- Никак. Марьянка не просто в Проекте - она одна из Хранителей...

- Здравствуй... "Весельчак У", - мрачно ответила Алиса.

Император-2 вальяжно раскинулся в кресле. Пусть довольная ухмылка на его лице была маской, и даже двойной, пусть не только бесцветный взгляд Лукашина-Романова, но и сами его глаза были поддельными и чужими. Но торжество в этих глазах светилось настоящее. Не краденое. И торжество это - не пьянящая радость триумфатора, лицезреющего поверженного врага. Отнюдь. Радость встречи, которую загодя планировал, шёл к ней так долго, преодолевая упорство своего будущего визави - и вот свершилось! В такие моменты всегда чувствуешь себя неловко, даже если ты псевдосапиенс с узкой и специфической эмоциональностью. Разочаровывает обыденность этого долгожданного момента, ради осуществления которого вбухано столько сил... и не сразу вспоминаешь, что встреча - далеко не самоцель, а всего лишь начало долгого и тяжелого процесса. К которому и пора приступать, а не рефлектировать над достигнутым.

- Ну, не такой уж я и весельчак. Что это Булычёву придумалось? Слово-то какое... в разных языках нехорошую коннотацию за собой тянет. Очередная высокоинтеллектуальная и высокоэтичная подколка в стиле нгאв - где нам, псевдосапиенсам, таким проникнуться?

Алису не удивляло лицедейство ни Белякова, ни императора. Но этому-то зачем кривляться? Не первый раз они уже общаются. Или за сорок лет он отучился вести себя по-другому?

А крокр, казалось, не замечал неестественности своего поведения, фальшивой интонации. А скорее всего, понимал, что именно ими сумел с порога смутить Алису.

- И всё-таки, Алиса, ты нас, признаться, разочаровала. Разве можно было так по-глупому проколоться?

- Я уже поняла, - пробормотала девочка, разглядывая лакированные туфли собеседника. - В лицее?

- Ага. Это ж надо было додуматься: затеять там такие разговоры, чтобы у подключившегося дежурного уши в трубочку свернулись. Просто невероятное везенье, что я успел оседлать ситуацию. Можно сказать, спас твоих предков.

- Да неужели?

- Дождёшься от тебя благодарности, как же... Ну, конечно, первая мысль - провокация. Специально себя обнаруживаешь, как наживка, а за спиной у тебя целая когорта временщиков. Занял выжидательную позицию. Крыс собрался в Москву прилететь - а тут этот идиотский ультиматум. Понятное дело, нам обоим надо было лично присутствовать в Сиднее, чтобы вмешаться в случае чего. Я только и успел повторно заменить пробу крови... и уже из самолёта открыть доступ к своей персоналке Алесе, которая металась по институтской сети, как слон в посудной лавке.

- А зачем? - удивлённо вырвалось у Алисы.

- Не понимаешь? Вы так лихо взялись за дело... кто знает, до чего ещё могли докопаться, если не отвлечь вас, не направить ваши усилия на эту разведоперацию. Да ещё всё так удачно сложилось... Только вот переговоры пошли гораздо напряжённее, чем ожидалось. Пришлось там задержаться, а Крысу ещё вернуться в Штаты. В то же время никак нельзя было выпускать тебя из-под контроля. Вот и организовали похищение. Для пущей надёжности. Благо, уже убедились, что ты действительно одна.

- Да ничего ж себе организовали! - тут Алиска уже могла отыграться по полной.- Ты меня тоже разочаровал, Весельчак...

- Здрасьте-приехали! А я тут при чём? Я же не виноват, что этим остолопам ничего нельзя доверить. Бездарности, которые могут работать только под жёстким контролем. От силовиков всех уровней до самого Лукашина. Ты, кстати, расскажи ему о нашем разговоре, расскажи. Ему полезно...

- Почему?

- Да так... Он меня однажды уже видел в своём облике. Впечатлился! Как шёлковый после этого стал... Правда, всё надеется, что это ему померещилось.

Весельчак усмехнулся - и улыбка его словно зависла. Мышцы лица сковало судорогой, волна пробежала по лукашинским морщинам, разглаживая их; отвислые щёки и подбородок втянулись, посвежела кожа, трёхдневную белёсую щетину как языком слизало. Ожившие волосы неторопливо собрались в эффектную укладку, избавляясь по ходу дела от избыточной седины в своих рядах.

Отретушированное императорское лицо с плакатов.

Зачем ему понадобился этот спектакль, Алиса так и не поняла. Неужели думает, что её ещё можно удивить такими спецэффектами? Хотя мог и подзабыть - для него ведь с момента их последней встречи прошло ни много ни мало сорок лет! Целая вечность - столько не живут...

- Может быть, мне и в самом деле придётся некоторое время под его ником походить. Не нравится мне Лукашин - часто задумываться стал. Это опасно. Лучше лишний раз перестраховаться - с учётом внеплановой международной напряжённости. К тому же, я ведь теперь без регистрации, так сказать, остался. Легенда "Сони Глириной" своё отработала. А какой виртуал был - конфетка! Знаешь, как мы на первых порах намучались? "С нуля" в этом бюрократическом обществе не внедришься - физически невозможно задокументировать своё существования в архивах всех инстанций. А если заменить собой реального человека, то нависает опасность разоблачения от каких-нибудь его старых знакомых. А тут ещё знаешь, что у МИВа под прицелом, а тут ещё эффект Торвальдсена... Сколько масок пришлось сменить за сорок лет, ты не представляешь. Зато последние два года - никаких проблем. "Соня" - это гениальное решение. Для узкого круга посвящённых - результат клонирования, а уж над следующими уровнями легенды и прикрытия целые бригады профессионалов работали, мне никакой головной боли. Причём клон действительно был, без обмана! Одни считали, что я - это она и есть, другие, что нас было две... и все друг друга дезинформировали. Перефразируя мивовский сленг, обеспечивали клонобезопасность. Юрия Шимецкого, который вёл эксперименты по клонированию и, в принципе, мог здесь сложить два и один, быстренько через КРК нейтрализовали... Соня планировалась как долгоиграющий виртуал... но увы! Придётся девушке погибнуть в расцвете лет. Тем более, "её" изуродованный труп уже извлекли из ядерного реактора. Осталось только придумать, как она туда попала, и повесить на неё обе недавние заварушки в НИИ ФИГА. Постой, - Весельчак, наконец, заметил, что Алиса недоумённо хлопает светлыми пушистыми ресницами, - ты ведь ещё не знаешь, что там твоя прабабушка учудила? Ничего, будет время, расскажу. И покажу...

Последнее было сказано с какой-то нехорошей многозначительной интонацией, и у Алисы заколотило в висках от предчувствия непоправимого. Скрыть это от Весельчака не удалось, и он удовлетворённо хмыкнул.

- Да вот, сбежать умудрилась, да шороху наделать! Я только из Сиднея, пулей в НИИ - а там... И нет, чтобы сразу глянуть на диагностические записи и понять, что она - это не ты... пока всё выяснилось, да пока размотали клубок и нашли тебя настоящую, ты тоже чуть не сбежала!

("Тоже - чуть"... Как хочешь, так и понимай!)

- Гены! А главное, вы обе оказались в узловых точках магистрального теневого финансопровода... и фактически вывели их из строя, засветив! Вот, смотри.

Весельчак встал с кресла и поднял со стола чёрный дистанционный пульт. Тяжёлые шторы со скрипом разъехались, и на скрывавшемся за ними экране вспыхнула какая-то разноцветная схема, больше всего напоминающая карту метрополитена. Крокры любят внешние эффекты - давно подмеченная слабость.

- Гляди, это финансовые потоки. Толстая красная линия завязана непосредственно на Аль-Каеде. А вот номинально существующая, но проводящая через себя вполне реальное бабло, лаборатория Шимецкого-Тульина. А вот студия "Настоящее кино". Оценила красоту хода? Два узла, дублирующие и страхующие друг друга - и оба одновременно вырублены. Случайно, ага. Я уж молчу о том, что Тульин буквально на днях достиг каких-то сенсационных результатов в своих биосоциологических исследованиях, а теперь после Алеси куда-то пропал, и его записей кроме него никто не расшифрует. Странные совпадения, правда?

- Вы ведь, наверное, сами Алесю - то есть меня - и распорядились туда привезти? Что же тут странного?

- Странен этот незапланированный ультиматум, который, как нарочно, был выдвинут в самый неподходящий момент. Странно, что тебя отвезли именно к Белякову. Всё странно, короче. Не укладывается в естественный ход событий. Без вмешательства извне здесь не обошлось.

- Откуда - извне?

- Ой, только не делай вид, что не понимаешь! МИВ через Можейко и по другим каналам отправил в прошлое гигабайты данных, на первый взгляд бессмысленных и неупорядоченных. Правильно? Правильно. Появляешься ты, для которой эти сигналы оказываются информативными. Логично? Но законченной картины того, что должно произойти, они передать не могут - хронобезопасность не позволяет. Поэтому тебя просто снабжают инструкциями что делать. Причём результаты твоих действий должны быть непредсказуемыми для тебя самой, чтобы ты сама не смогла выстроить картины будущего и не стала замыкателем. Но сами действия - в рамках разработанного в МИВе плана.

- Проекта, - сказала Алиса. - Мы называем это Проектом.

- Хорошо, пусть будет Проект. Какая разница? Факт тот, что вас направляли в нужные точки, с вашей помощью нанесли сокрушительные удары. И при этом - вслепую. А? Вы с Алесей ведь не имели ни малейшего представления о том, что происходит, куда вас приведёт следующий шаг. Получается, МИВ вас просто использовал для своих целей? Вслепую? Ай-я-яй! Это же не ваш метод, не так ли? - пират довольно потёр ладонями и насмешливо уставился на девочку.

Алису его слова не смутили.

- Это тебе, Весельчак, хочется, чтобы было так. А не получается! Мы знали о существовании Проекта, априори доверяли его авторам, поскольку у нас одни цели. Как именно они будут достигнуты, нам неизвестно - и из-за леммы Петрова известно быть не может! - но известно там. Мы же вполне осознанно идём по "проектным" сигналам (насколько их понимаем), хотя ближайшие результаты могут быть неожиданными и непредсказуемыми. В хронавтике самый короткий путь к цели - кружной... Где же тут "использовали" и где "вслепую"?

Весельчак демонстративно зевнул.

- Это всё слишком тонкие материи. Усложнять и запутывать на ровном месте вы умеете, это для нас не новость. Пускаетесь в хитроумные объяснения, вводите новые сущности, лишь бы не признать неприемлемой для вас правды. Как это скучно, Алиса... и глупо. Но вам этой собственной глупости осознать не дано. Угощайся вот лучше: печенье, фрукты...

Алиса кисло ухмыльнулась, вспомнив о чём-то:

- Сэндвичей с ветчиной нет?

- Нет. Запеканок и заноз тоже. Надеюсь, ты не думаешь, что я, как Беляков, буду пичкать тебя снотворным?

- Ого, - вырвалось у Алисы, - ты в курсе таких подробностей?

Весельчак удивлённо развёл руками.

- А ты как думала? Все обстоятельства вашего непродолжительного знакомства, в течение которого ты всё же успела основательно промыть ему мозги, мне известны. Ха! и зачем нам какой-то мифический миелофон? Существует масса проверенных и надёжных способов выбивать информацию...

Улыбка осталась на лице пирата, но на долю секунды стала зловещей. Алиса едва сдержала чуть было не сорвавшийся вопрос о судьбе Режиссёра. Какой смысл спрашивать - он опять напустит туману как давеча, когда прочитал на её лице немой вопрос насчёт Алеси. И, не скрывая злорадства, насладится её растерянностью и тщетными попытками угадать за его намёками главное.

Да, этот соперник гораздо сильнее. И играет белыми. Не в том смысле, что на стороне света, а в том, что на шаг вперёд.

Понять бы правила этой игры. Или хотя бы её цель.

- Нет, Алисочка, - продолжал крокр, - ты нам нужна с ясным и незамутнённым рассудком.

- Зачем? - спросила Алиса, вгрызаясь в восковое яблоко.

- Надо же кому-то управлять этими стадами?

- Какими ещё "стадами"?

- Ну, этими, как их... людьми...

"А я тут при чём?" - мысленно удивилась Алиса, а вслух сказала:

- А что, сами они управлять собой уже ни могут? Вы бы просто оставили их в покое, а они уж как-нибудь сами разберутся.

- Не-а, Алисочка, не разберутся. Не случайно слова "демократия", "народовластие" повсеместно сданы в архив как анахронизм. На Западе только в ходу как один из сортов жвачки для идиотов. А в серьёзном обществе их произнести - всё равно что издать неприличный звук. И это правильно, товарищи. Субъектно-волевой потенциал человечества остывает, оно почти утратило способность к самоорганизации. Не без нашей, конечно, помощи, но преувеличивать её значение тоже не стоит. Ты же обратила внимание: у них до сих пор не создана теория "идеальных" устройств!

- Как же тут не обратишь, когда кругом активно внедряются совсем другие технологии. Которые идут вразрез с ТИУ по всем параметрам.

- Ага, - подхватил пират, - модульность, совместимость, кроссплатформенность, юзабельность... Крысси с ребятами из Силиконовой Долины умеет навести тень на плетень.

Алиса с досадой пожала плечами.

- Это понятно. Непонятно, зачем это вам нужно?

- Ну как же, Алисочка? Во-первых, держим мартышек под контролем. А главное, ТИУ на данном этапе может стать опасным оружием в умах диссидентов. Нежелательным, скажем так. Помнишь главное требование к "идеальным" устройствам?

- Конечно, - сказала Алиса, слегка удивившись детсадовскому вопросу. - Многофункциональность первичных элементов.

- Правильно. Многофункциональность элементов обеспечивает простоту устройства, простота обеспечивает надёжность, простота и надёжность в совокупности - дешевизну самого устройства и его обслуживания. Это ведь эмпирически общеизвестно и должно быть понятно хотя бы на примере стрелкового оружия и истории его развития. Казалось бы, легко сформулировать эти принципы и экстраполировать их в нужном направлении на социальную структуру общества. "Всестороннее развитие личности", "инициативность", "активная жизненная позиция"... Эти положения удалось начисто выветрить и из Болонского процесса, и из Высокой Системы Воспитания. Но до них ничего не стоит додуматься даже разбирая автомат. Тьфу-тьфу! Думать, конечно, мы потихоньку отучаем, но не всё сразу. А автоматы должны стрелять, их вопреки ТИУ не построишь - это не компьютеры. Потому-то, кстати, мы и боремся с неконтролируемыми религиозными группами, особенно христианскими. Их представление о церкви как об организме - это ведь та же ТИУ в социуме.

- По-моему, - перебила Алиса, - "идеальные" устройства с устройством общественным не имеют ничего общего. Тем более - с организмом. Очень приблизительная аналогия. Потому что системы принципиально разные.

- Это у вас в Конфедерации в мозгах бессистемность. Не хотите признать, что ваши гуманистические социальные концепции - противоречие в приложении. Какой-то дикий конгломерат из "тиушных" и "силиконовых" - да-да! - принципов. А разве не так? Невозможно построить по-настоящему гомеостатичное общество, если функции первичного элемента - самодостаточного, с необходимыми степенями свободы - возлагаются на индивида. Конструкция развалится. Это ведь так очевидно! Сколько раз формулировалась эта истина в истории Земли и других планет. Но по-прежнему сидит гвоздём застарелое патологическое нежелание быть "винтиком". Бред какой-то! Вот ты биопсихолог, Алисочка. Можешь ли ты представить вспышку индивидуального самосознания, персональной - не социальной! - субъектности... даже не у пчелы или термита в семье - хотя бы у волка в стае?

- У волка, пожалуй, могу, - сказала Алиса.

- Да брось! Как вспыхнет, так и погасят. Стая его тут же выбракует, отвергнет. Или сделает новым вожаком - что в сущности одно и то же. А ежели сей вирус распространится, то кирдык Стае. Объективный этологический закон, развеивающий шелуху красивых словес. Либо стая, либо индивидуализм и самодостаточность. А разум на всех планетах возникает именно в стадных биологических видах. Как ты думаешь, почему? Молчишь? То-то и оно. "Разумный индивид" - это фикция, религиозная иллюзия, застрявшая занозой в неразвитом мировоззрении. И искусственно зафиксированная в устройстве Галактической Конфедерации.

- Так уж и искусственно? - Алиса возразила горячо и звонко, словно пощёчину влепила.

- А как же? - презрительно скривился лже-Лукашин. - Подобно тому, как мы на Земле подменяем естественные "тиушные" принципы "силиконовыми", так и вы в Конфедерации искусственно держитесь за идею нгאвизма, некогда заложенную в её основание нашими блудными братьями-Странниками. Нгאв - это болезнь на пути эволюции муравейника в идеальное общество и далее в Монокосм. Вначале, на ранней стадии, необходимая болезнь роста, затем - опухоль, которая, если не рассасывается, то удаляется хирургически. А вы её консервируете, слепо, по-рабски исполняя преступный замысел Странников. Ваша Конфедерация - тормоз эволюции. И потому Carthago must die.

Пират встал с кресла, быстро прошёлся по комнате.

- И главное, ведь всё это сплошной пшик! Дуетесь как блукские павлюхи, распираемые иллюзией своей значимости, а того и понять не можете, что вы - безмозглое стадо, которое невидимые пастухи продолжают пасти, контролировать... Регулировать численность. Вот, некоторые умники додумаются обвинить Монокосм в "генной бомбе" на Земле. Ага! Если в кране нет воды, значит выпил Монокосм... "Генная бомба", конечно, искусственного происхождения, тут у нас и вопросов никаких не возникает. Да только поверь мне как инобытию Монокосма: ему такой эффект на фиг не был нужен. А кому нужен - догадайся с трёх раз. Ты же девочка умная - зря, что ли, мы на тебя рассчитываем?

Алиса задумалась.

- А разве на Глюкдаде было не то же самое? Только в критических масштабах...

- Алисочка, золотце, не смеши мои щупальца! Хочешь знать, что произошло на Глюкдаде? Изволь. Ничего общего. Монокосм моделировал на его цивилизации бихевиоральное общество из бессубъектных единиц. Сложность заключалась в том, что дети с изначально отключённой субъектностью не поддавались обучению. Опыт старшего поколения они перенимали, но без тех полезных мутаций, которые обеспечивают данному процессу оптимальное dS. На Аньтмевском Согайне Монокосм с этим прокололся - запороли планету... Глюкдадцев было решено диссубъективировать по мере взросления. Но "крокрысский импульс", если ты не в курсе, не мог действовать избирательно - только на всех сразу. А детки-то взрослеют постоянно, каждый в своё время. Поэтому механизмы диссубъективации заложили в социально-политическую структуру планетян, в их систему образования и воспитания.

Понятно, что при таком решении не могло не быть сбоев. Случались пубертологические аномалии, когда особи не диссубъективировались - то есть не взрослели. На первых порах их легко обнаруживали и это... долечивали.

Но потом они начали маскироваться! Приспосабливаться к жизни в бихевиоральном мире, не теряя себя, сохраняя свою субъектность и индетерминированность. Научились находить себе подобных в толпе биоавтоматов. Каким-то образом смогли совместно осмыслить происходящее. Смогли проникнуть в органы власти и детские учреждения - по-прежнему ничем себя не выдавая!

А Монокосм спохватился только тогда, когда количество таких "навеки двенадцатилетних", криптосубъектных стало возрастать в геометрической прогрессии. И остановить эту пандемию было уже невозможно. Пришлось обессубъектить всех скопом и заодно отключить инстинкт размножения, чтобы спустя поколение повымирали. Согайнцев тоже так уничтожили, но там Странники просто не успели ничего заметить. А на Глюкдаде следы прогрессорства они обнаружили на этом последнем этапе - и истолковали всё по-своему. Но это их проблемы.

- Хорошо, а Странникам-то какой смысл в "генной бомбе"?

- Ах, Алиса, Алиса. Слепота землян и прочих конфедерастов нас просто поражает. Неужели история Земли никого не натолкнула на мысль - пусть хотя бы на предположение - что свой "лиловый шар" там давным-давно взорван?

- Неправда! - вспыхнула Алиса.

- Ты мне не веришь?

- Почему тогда на Колеиде...

- "На Колеиде"... На Колеиде была одна из первых капсул. С тестовым ещё штаммом. А вот на Земле мог бы получиться интересный эффект. Да только Странники вовремя обнаружили, ввели своё противоядие. Антивирус по тому же принципу. У вас ведь теперь не геном, а коктейль! "Феномен Земли"... на первобытной планете впервые открыты основы хронавигации и антигравитации... А это всего лишь принявшаяся на юном дичке цвельфийская прививка. Так что мы землянам в каком-то смысле троюродные братья.

- Значит, вспышка генетической несовместимости...

- Часть антивирусной программы на завершающей стадии. Селекция. У подавляющего большинства совместимых пар повышенный иммунитет к Вирусу. В результате потомство на порядок здоровее. Жестоко по вашим конфедеративным меркам? Жестоко. Но чего ты от Странников хотела? Ина мораль для стада, ина для пастухов. Мы ведь с ними от одного корня, наивно было бы ожидать от них большей, в вашем понимании, человечности. Тем более, применительно к дикарям.

Весельчак снова бухнулся в кресло, закинул ногу за ногу.

- Так вот, Алиса, ближе к теме. Много лет и веков бороздили мы космический океан и пенили звёздные трассы. Якшались с недобитыми остатками шайки Унгутима Азмаста, улепётывали от Интергпола. И всё ради поисков сырья... гиперэргогена по-вашему. Но вместо него мы на Навсикае наткнулись на гораздо более драгоценное сокровище. И глупо было бы выпустить его из рук.

- Какое ещё сокровище?

- Тебя, Алисочка. Тебя.

Алиса усмехнулась.

- И что же во мне такого... сокровищного?

- А что ты хочешь услышать? Старые сказки о мокрецах, о люденах, о детях индиго? Скажем так: ты уникальна. В какой-то мере даже для своего времени. Тем более, здесь. В тебе максимально освобождён цвельфийский антивирусный код. Печать Странников, части которой блуждали сквозь столетия в генах твоих предков, пока не собрались в тебе воедино, соединившись в работающую систему.

Алиса нахмурилась.

- Хочешь сказать, что я больше цвельф, чем человек?

- Нет, что ты! Именно человек. В большей степени человек, чем кто-либо из живущих на Земле сейчас и даже из твоих современников. У тебя полный иммунитет к вирусу крск. Сколько вас таких уже родилось после "генной бомбы", не знаю. Нам известно только о тебе. Ты сама обнаружила свою антивирусную сущность там, на Дроне. Хотя замысел Странников мы поняли только после Шаакрса.

- И в чём же этот замысел?

- Вы - вестники нового мира. Люди послезавтра. Как ты уже, наверное, поняла, обе функции Вируса - денгאвизация индивидуума и многократное самовоспроизведение - реализуются в коммуникативном процессе. Нейролингвистическое программирование с очень высоким уровнем защиты. Подобным образом действует и твоя антивирусная программа. Или информационная вакцина, если хочешь. Человек, общающийся с тобой, естественно, становится способным смотреть на мир отчасти твоими глазами. И тем более, чем менее ты ему безразлична. Ну, и дальше - по цепочке... Будучи инфицирован Вирусом, такой человек, в отличие от тебя, по-прежнему будет подсознательно искать в текстах соответствующие кодовые последовательности. Но теперь он сможет их распознавать, и исключительно от его свободного выбора будет зависеть, станет ли он выстраивать дальнейшую цепочку, выкладывать мозаику - или наоборот, нейтрализует найденные куски, закапсулирует их, вовлекая в новый контекст...

- Видишь, - перебила Алиса, - получается, Странники, что бы ты там ни говорил, действовали иначе, чем Монокосм. Они не стали вершить судьбу землян, вести их под предначертанному пути. Они просто вернули нам отнятое Монокосмом право самим выбирать и строить своё будущее.

Пират нехотя кивнул головой.

- Получается. Но теперь и мы попробуем сыграть на их поле.

- Каким же образом?

- С твоей помощью, разумеется. Чем ворон похож на конторку, знаешь? А что общего у глаз брастаков с джедайскими мечами?

- Я не понимаю...

- Всё ты прекрасно понимаешь, Алиса. Эта загадка ещё проще, чем о хлопке одной ладони. И разгадка у неё есть. И эта разгадка - ты, Алисочка! Яд-лекарство, вирус-антивирус... Это ведь взаимообратимые вещи.

Нам нужна смена, Алиса. Мы же вечно на Земле засиживаться не собираемся. Галактика большая и работы для крокров в ней не меряно. Обратного билета у нас нет, вернуться в своё время принципиально не можем. Но именно поэтому и не являемся замыкателями. Лишь бы не встретиться с самими собой с полуторастолетним смещением...

- И кого вы собираетесь оставить преемником?

- А я не сказал? Тебя, конечно. Кого же ещё?

Алиса с усилием оторвалась от кожаной спинки кресла, к которой успела основательно прилипнуть голой спиной:

- Это что, шутка?

- Отнюдь! Более того. Никаких "шкомерздетов", никаких попыток навязать тебе наши ценности, наш взгляд на вещи. Ты нам нужна именно такой, какая ты есть. С одним только "но". Живи, наблюдай, анализируй, делай действительно самостоятельные, а не по догматам Странников, выводы.

Но ни во что не вмешивайся. В течение двенадцати лет.

А через двенадцать лет у нас тут катастрофка намечается в связи с глобальным потеплением. Европа с Ближним Востоком под воду уйдут. Мы ведь не просто так позволяем сегодня туда стекаться всяким недовольным, ищущим "третий путь". Враз все и искупаются в большом таком пруду... Да что ты на меня так таращишься? Конечно, на фоне весенних холодов и отключенных батарей ощутить глобальное потепление трудновато. Но для здешних учёных неизбежность катастрофы - давно не секрет. Убеждают массы в обратном, чтобы не сеять панику - всё равно для "исхода" мощностей не хватит, даже если его начать уже сегодня. Кто в курсе, те уже приготовили себе "хатынки" за океаном.

- Какая "катастрофа", Весельчак? - ошарашено протянула Алиса, царапая собеседника каким-то странным до отмороженности взглядом. - Потепление на рубеже тысячелетий действительно было - но в рамках обычных периодических колебаний. Ты хочешь сказать, что вам удалось...

- "Удалось"? - расхохотался пират. - Да это оказалось проще всего. Старые газеты тщательнее прорабатывать надо было! Парочка лишних горячих точек, десяток аварий, полсотни ядерных испытаний... Земная кора - тонкая скорлупка, много ли ей надо?

- А-а-а...

- Ага! Так-то вот. А ты думала, мы тут в "Циву" играем? Всё по-взрослому. Качества в движениях системы меняем необратимо. Новая история, новая география. Альпийский архипелаг, Карпатский, остров Сион... Кроме того, исчерпываются мировые запасы нефти... а нам ведь удалось отвлечь людей от серьёзных поисков альтернативных источников энергии, заставить их играться в бирюльки, продолжать идеологическую борьбу вместо того, чтобы объединить свои усилия в заботе о завтрашнем дне их общего дома.

Короче, через двенадцать лет - глобальный кризис. Природный, социальный, экономический, политический. Все нынешние государства, блоки и союзы - в топку как политически обанкротившиеся. Карта мира преображается в одночасье. Новое вино требует новых мехов, и их надо готовить уже сейчас.

Аль-Каеда - это детали механизма будущей власти, её высшего эшелона. Но к нему нужна голова. Среди этих мартышек достойных кадров нет и не предвидится. Одни шуты вроде Лукашина, пригодные лишь в качестве декораций. А мы с Крысси врастать в социум, а тем более, венчать пирамиду, не намерены - противно сие нашей природе. Вот тебя мы и коронуем.

Алиса глядела на Весельчака и не могла понять, говорит ли он всерьёз или предаётся неумелому стёбу.

- Что молчишь? Как предложение?

- А что тут скажешь? С чего ты взял, что это предложение из тех, от которых я не в силах отказаться?

- Цыплят по осени считают. А сейчас весна, принцесса Алиса.

- Я не принцесса, - упрямо сказала девочка.

- Принцесса, принцесса. Ещё какая! А наше обещание остаётся в силе. В две тыщи двадцатом году мы оставляем тебе эту планету... и делай с ней, что хочешь. Хочешь - управляй, хочешь - мирно трудись биологом. Можешь внедрять идеалы и ценности Конфедерации... если захочешь, конечно.

- А почему я могу не захотеть?

- Двенадцать лет - достаточный срок, чтобы понять, на чьей стороне правда. Мы ведь боремся не за власть - зачем она нам?! - а за истину. За восстановление эволюционного процесса, нарушенного Странниками в мирах Конфедерации. Раз мы уверены в своей правоте, значит, уверены и в том, что ты её поймёшь и осмыслишь.

Алиса задумалась. Точнее, сделала вид, что задумалась, лишь бы оттянуть время. Мыслей на самом деле не было. Не было что противопоставить столь убедительно звучащим словам пирата.

- Двенадцать лет - это действительно большой срок, - медленно начала она. - И туманные перспективы в конце. А что до того? Почему я должна соглашаться на ваше довольно странное предложение?

Лжеимператор скорчил довольную гримасу.

- Наконец я слышу речь, достойную принцессы! Хорошо. Безопасность твоих, так сказать, родственников - это ведь для тебя должно быть убедительным стимулом?

- Допустим, - нехотя сказала Алиса, понимая, что пират извлёк из колоды действительно сильный козырь.

- Да не "допустим"! Не надо тут играть в Колю Садовского - тебе не к лицу. Я прекрасно понимаю, что ты ради них пойдёшь на многое. Или нет?

Хорошо, поторгуемся.

- А какие гарантии, что вы оставите их в покое?

- Алисочка, а кто их трогает? Как ты думаешь, зачем твоё неудачное похищение обставили таким образом, чтобы это казалось возвращением в будущее? Гораздо надёжней было бы убрать свидетелей и вместе с ними - всякую память о твоём посещении. Газ на кухне взорвался, обвалился потолок, да мало ли... Нет людей - нет проблем! Зачем было всё так усложнять?

- А правда, зачем?

- А как потом уговорить тебя с нами сотрудничать?

- Логично, - призналась Алиса.

У неё, кажется, действительно не осталось ходов. Как в том анекдоте о новом русском, продающем душу дьяволу. "Где же ты меня всё-таки кидаешь?"

- Мы устраиваем вам встречу и снова инсценируем твой "улёт". На этот раз наглядно и со спецэффектами. Перед этим даём тебе совершить какой-нибудь показательный "подвиг". Может быть, Лукашина сместим, хотя нужно некоторое время, чтобы подготовить преемника. Твоя задача нам подыграть... и без самодеятельности, иначе за последствия не отвечаю!

- Понятно, - сказала девочка. Понятно ей было далеко не всё и даже не многое. Но надо же что-то говорить?

- Значит, по рукам?

Алиса попыталась улыбнуться.

- Я не сказала "да", милорд.

- Вы не сказали "нет". И это уже достижение. "ЭтО надо отметить!" - последняя фраза интонационно была оформлена тоже как цитата, но Алиса так и не распознала, откуда. - И в знак нашего возможного - подчёркиваю, только "возможного"! - сотрудничества я хочу сделать маленький, ни к чему тебя не обязывающий, жест. Готов дать правдивый и исчерпывающий ответ на любой твой вопрос. Но только на один.

- Что с Алесей? - моментально, не задумываясь, спросила Алиса.

Крокр вдруг расхохотался, да так, что слёзы брызнули из фальшивых глаз. Алиса только теперь заметила, что за время их разговора императорское лицо постепенно приобрело свой подлинный, неретушированный вид.

- Алисочка, ты чудо! Мы в тебе не ошиблись. Благородная, самоотверженная... Нет чтобы о письме спросить - ты ведь не оставляешь надежды вернуться, не так ли? - использовать свой последний и единственный шанс... Так нет же, о нём даже не подумала. О подруге беспокоится! Именно такая ты нам и нужна.

Алиса выжидающе глядела на крокра, не понимая причин его радости и пытаясь представить, хотя бы приблизительно, какой фортель он выкинет в следующую секунду. Получить ответ на свой прямой вопрос она уже не надеялась.

- А что касается Алеси, - сказал пират, отсмеявшись, - извини, но не знаю. Ищем. Как сквозь землю провалилась. Вместе с Тульиным. Будем надеяться, что ничего страшного с ней не произошло. Ну, а когда найдём, её судьба будет зависеть только от тебя и твоего решения.

Алиса облегчённо вздохнула. Нет, не врёт. Она в этом уверена почти на все сто.

- Разочаровал я тебя своим ответом? Ну, что поделать. Но поскольку "не знаю" - это не тот ответ, который крокры привыкли давать вопрошающим... и поскольку ты изрядно порадовала меня своим вопросом... можешь задать ещё один!

- Тогда, - сказала Алиса, - расскажи о том письме.

- Вот, теперь разговор вернулся в предсказуемое русло. Что ж, изволь...

...Содержание письма, уважаемый читатель, с точки зрения хронобезопасности не представляет никакой угрозы. Но вся эта сюжетная линия, начиная с подробностей Алисиного пребывания на Дроне, является совершенным оффтопиком как с нарративной точки зрения, так и с художественной. Поэтому о ней я расскажу как-нибудь в следующий раз. Тем более, что и сам пока не знаю всех подробностей.

Скажу только, что Алискин взгляд после рассказа Весельчака впервые за долгую беседу по-настоящему оживился и наполнился воодушевлением, которого она не могла скрыть, да и не пыталась. Получен последний ключ к трёхлетней загадке! Другое дело, удастся ли им когда-нибудь воспользоваться? А в глазах собеседника стояла столь же явная и неподдельная насмешка. Неужели квазиэмоции крокров и впрямь настолько специфичны и непостижимы для людей? Едва ли...

- Ах, Алиса, это всё такие мелочи на самом-то деле...

- Что ж вы тогда за мной в МИВ рванули?

- Ну-у, - протянул Весельчак с деланным разочарованием. - Разве ты до сих пор не догадалась, что нас вовсе не письмо тревожило?

- А что же? - машинально спросила Алиса, хотя уже поняла.

- То самое. Конечно же, наш побег в прошлое был спланирован заранее. Вместе с тобой. Именно с этой целью. И ты, как глупая пташка, послушно запорхнула в нашу ловушку. А вот в прошлом пошло всё наперекосяк. Непонятные и пугающие следы того, что ты называешь Проектом. На первый взгляд совсем бессмысленные. Да только потом тебя не выбрасывает, как ожидалось, в семьдесят шестом году. Мы уж вообще решили, что план накрылся и ты за нами не последовала - отчего временщикам всё и известно. А когда ты всё-таки появилась, сразу подумали об ответной ловушке МИВа... или Интергпола.

- Я агент Интергпола? Смешно!

- Смешно или нет - не знаю, но очень уж правдоподобно. К счастью, ошиблись. Или недооцениваем Интергпол, - крокр впечатал в маску императора стандартный смайлик с подмигиванием.

...И всё же Весельчак казался более живым и настоящим, чем Алисин конвоир-опричник, сопровождавший её и на обратном пути по сырому тоннелю. Девочка с облегчением вздохнула, когда за ним наконец-то бесшумно затворилась дверь. Как только люди могут становиться такими... непроницаемыми?

Даже не взглянув на императора, который, похоже, в одиночестве уснул в своём кресле, Алиса направилась к выглядывающей из-за ширмы-занавески в конце кабинета небольшой двери. За ней, как она правильно догадалась, скрывалась огромная по здешним стандартам ванная комната.

Блеск небесно голубого и белоснежного мраморно-кафельного великолепия удваивался в большом зеркале. Впервые после беляковской гримёрки Алиса увидела своё отражение.

Зрелище, надо сказать, было не из тех, что могут доставить удовольствие.

Злое уставшее лицо, по которому размазаны растёкшиеся потёки грима. В неестественно расширенных зрачках - его уменьшенные копии. За узкими голубыми рамками, обрамляющими два чёрных круглых зеркальца, изрезанные кровавыми прожилками белки глаз. Словно всё последнее время провела в той неприятной хлорированной воде бассейна. И без очков.

Включив горячую воду и морщась от отвращения, Алиса смыла остатки грима. Намочила под краном взъерошенные волосы, небрежно уложила ладонями и стряхнула с них облако брызг.

А когда вновь подняла мокрое лицо к зеркалу, растерянно заморгала, не в силах поверить собственным глазам.

Отражение расплывалось, как будто девочка глядела вовсе не в зеркало, а в пруд, над которым вдруг пронёсся лёгкий ветерок. И прежде, чем Алиса осмелилась осторожно приблизить к стеклу кончики вытянутых пальцев, по поверхности уже шли круги от невидимого и бесшумно брошенного камня... не только по зеркалу - по всей стене!

Лишь знакомые тактильные ощущения, волна, идущая от исчезающей стены, которой Алиса попыталась коснуться, подсказали ей суть происходящего. Но суть эта была такой неожиданной, что казалось невероятной.

Полоски зеркальной и кафельной поверхности сплелись между собой в сжатом и искривлённом пространстве, а затем и вовсе размазались, исчезли в яростном центробежном вихре, закружившем на том месте, где секунду назад ещё находились зеркало и раковина. А из самой гущи его медленно, особенно по контрасту с его бешеной скоростью, словно нехотя, делая кому-то одолжение, росла воронка, уходящая - с точки зрения трёхмерного пространства - в никуда.

Ощутив спиной дверь, Алиса поняла, что всё это время машинально пятилась назад от открывающегося временнóго портала, к которому была прикована взглядом. Столь же машинально подёргала холодную массивную ручку - заперто. За неделю здесь у неё выработалась привычка запирать за собой двери ванной - на рубеже тысячелетий они ещё не умели автоматически блокироваться.

От пятна, которое теперь разрослось в полстены среди совсем уже нематериальной метели, то тут, то там непрестанно пронзаемой разноцветными вспышками-разрядами, отделилась высокая рыжеволосая девица в серебряном комбинезоне.

- Ларочка! - метнулась в рывке. Руки сомкнулись замком на спине гостьи, под закинутым за неё бластером-парализатором, лицом впечаталась в блестящую ткань. - Как?...

- Всё хорошо, Алиска. Всё уже позади, - Ларины руки крыльями легли Алисе на спину. Как у отца на полотне Рембранта.

- Нет, не всё, - девочка подняла глаза с моментально высохшими слезами радости. - Откуда этот канал? Это ведь не по Достегаеву возвращение...

- Не по Достегаеву, - подтвердила Лара чужим, словно удаляющимся голосом.

Всей поверхностью спины, обнажённой из-под киношного сарафана, Алиса ощутила, как напряглись, отяжелели Ларины руки.

- Погоди... А хронопотоки без меня сойдутся? И где Алеся? Вы её эвакуировали в будущее? А ты разве ещё и в МИВе работаешь?

Вопросы сыпались, текли, словно письма Наташе из той прорвавшейся стопки. Лара молчала и понимала, что совершает этим непоправимую ошибку. Но ни на один из них нельзя было дать быстрый ответ. И с каждым новым вопросом росло отчуждение. Объятия подруг становились всё более безжизненными и неуместными.

- У нас мало времени, - Лара попыталась вернуть инициативу в свои руки.

- Нет, ты должна мне всё рассказать! Сейчас, а не потом.

Интуиция уже подсказывала: Лара вовсе не dea ex machina, а ещё одна коллизия в этой и без того запутанной драме. До конца которой ещё очень и очень далеко.

- Ладно, слушай. Когда я в разгар заварушки прилетела на A5-XXV, мне уже было известно о том, что должно произойти: побеге крокров в прошлое, твоём аварийном катапультировании и Проекте МИВа.

- Откуда?!

- От Тамена. А он мне своих источников, знаешь, как-то не раскрыл. Забыл, наверное. Сама у него спросишь, если интересно.

- Погоди... Ведь именно ты меня и надоумила тогда воспользоваться экраном!

- Конечно. Ты же понимаешь, что изменить события мы не могли, оставалось их ускорить. Тебе рассказывать тоже было нельзя - кто знает, как бы ты повела себя при встрече с крокрами, не выдала бы каким-то неосторожным словом или движением. Лучше не рисковать, правда? А Интергпол между тем начал осуществлять свой план. Из источников, которыми располагал Тамен, было известно, что он увенчается успехом. Поэтому мы действовали наверняка.

- И что же это за план?

- Согласно расчётам, твои действия в этом мире не приведут к его возвращению в реальный хронопоток, но максимально приблизят. Настолько, что между ними на очень непродолжительное время восстановится связь. И произойдёт это лет десять спустя после твоего провала в прошлое.

- Приятно слышать. Не зря лягушка в молоке барахталась - масло взбила!

- Прошедшее время ты употребила очень кстати. Всё, что могла, ты уже сделала. А идея с письмом в будущее "своим ходом" оказалась очень удачной.

- Лёшка его всё-таки отправил? - радостно воскликнула Алиса. - Умничка!

- Ну, Лёшка или Алеся... Они вдвоём, если точно. То, что капсулу с письмом нашли в нашем реальном хронопотоке, хотя в его прошлом она не существовала, уже успели обозвать "расширением парадокса Колеиды". А МИВ начал работу над Проектом...

- Постой, меня сейчас больше волнует параллельный проект Интергпола.

- Я рассказываю, рассказываю... Только учти: времени у нас действительно мало. Так вот, Тамен рассудил, что если Можейко, как ему стало известно, координировал Проект, то его должны были после дисстабилизации канала эвакуировать в будущее. По методу Черноброва. Тогда Интергпол будет всячески способствовать, явно и неявно, чтобы Игорь продолжил заниматься Проектом и в наше время. И чтобы именно его дежурство пришлось на тот момент, когда станет возможным открыть нестабильный канал в этот хронопоток.

- И что это даст? - логика интергполовской операции от Алисы по-прежнему ускользала.

- А вот как бы ты поступила в такой ситуации на его месте? Если спустя пару минут канал уже не открыть, никого предупредить ты не успеваешь...

- Отправилась бы сюда на помощь! - не задумываясь сказала девочка. - Даже если навсегда.

- А теперь представь, что действительно "даже если". И что при этом ты уже умерла и существует урна с подлинным пеплом твоего кремированного тела...

Пронзительный взгляд вспыхнул подобно молниям по краям гиперпространственного портала:

- Замыкатель! И...

- "И". Только не то, что ты подумала. Этот мир, этот хронопоток и без того обречён на саморазрушение. Но, как ты, знаешь, в траектории, стремящиеся стань замкнутыми, теоретически возможно пробить боковые штольни.

- Ну?

- Ну, вот, - Лара махнула рукой в сторону портала, - Интергполу это удалось практически.

- Значит, Булычёв здесь?

- Да.

- А судя по тому, что вы смогли воспользоваться его каналом для того, чтобы открыть свой, здесь и останется. Да? И ему конечно, тоже "рассказывать было нельзя". Все десять лет... Только его Интергпол почему-то спасать не стал. Наоборот, сам сюда и запихнул!

- Интергполу важно было спасти тебя. А Игорь просто вернулся в своё время. Кстати, он, как выяснилось, очень неплохо экипировался. И Алеся сейчас с ним. Так что можешь за них не переживать - они не пропадут.

Алиса угрюмо изучала бирюзовую плитку пола, что-то рисовала на ней большим пальцем ноги. Уши горели двумя рубинами.

- Неужели ничего нельзя сделать? Совсем-совсем?

- Ничего. Этот мир обречён. Даже если ввести в систему тебя и Можейко. Теоретически шансы есть, но слишком ничтожные, чтобы о них говорить. Ты уж мне поверь – мы каждый шаг просчитали на компьютерах. Крокров вам нейтрализовать не удастся. Конечно, если бы они сейчас были здесь оба вместе или если б мы могли открыть этот канал дважды - здесь и в Америке... Тогда, - Лара перекинула бластер из-за спины, - никаких проблем: можно было бы парализовать их телесные оболочки и, пока они не успели их разобрать (а на это понадобится гораздо больше времени, чем обычно), затащить в портал. Помнишь, что говорил Весельчак? "Обратного билета у нас нет". Значит, наша гипотеза о настоящей природе крокров верна, и они при переходе в будущее либо исчезнут, как тогда вирус крск, либо утратят способность к перевоплощению, так что принятый облик станет настоящим. А если и нет, дома бы разобрались, что с ними делать. Но нейтрализация только одного из них ничего не даст...

- Так почему же вы открыли канал сейчас, а не позже? Крыс ведь должен прибыть в Москву!

- А то мы сами не додумались бы, - досадно отмахнулась Лара.

- Что-то должно произойти?

- Понятия не имею. Канал можно было открыть только в очень узкий промежуток времени. Нижняя граница - появление здесь Можейко, а верхняя наступит через три часа. И что будет потом, закрыто даже для наблюдения. Так что Крыса дождаться мы не смогли. Дождались лишь, пока ты останешься одна, без свидетелей. И чем раньше отсюда уйдём, тем лучше... Пошли?

Алиса испуганно замотала головой:

- Куда? Я же не могу их всех здесь бросить! Это же... это предательство!

- Алиса, ты не поняла? Третий раз говорю: этот мир обречён. Это тупиковый хронопоток. С точки зрения реальной истории его просто не существует. Одна из возможностей, актуализированная только твоим появлением. Ты никого не предаёшь, потому что предавать-то некого! Здесь нет субъектов - только функции. Тени, а не люди. Они были таковыми до твоего появления и вновь станут, едва за нами закроется портал. Это просто фантомы, которых ты оживляешь, субъективируешь своим прикосновением. Они реальны лишь постольку, поскольку этот мир пересекается с настоящим. А пересекается он исключительно в тебе.

Алискины глаза зло блеснули:

- Можейко тоже фантом?!

- Теперь - да, - спокойно ответила Лара. - Он вернулся в своё время, но не в магистральный хронопоток, а в тупиковое ответвление. И тем самым уже рассубъектился.

- И к этому подтолкнули его именно вы!

Лара поправила сползший с плеча ремень бластера.

- Есть вещи, Алиса... Их по-другому не сделаешь. Да, мы не могли раскрыть ему все карты - получилась бы хронопетля. Да, мы использовали его вслепую. Но скажи, что это меняет? Если бы он сам был властен пожертвовать собой - разве не пожертвовал? Или мы с тобой на его месте?

- Думаю, пожертвовал бы.

- Тогда какая разница?

Да полно, Лара ли это?! Может быть, Весельчак прикалывается над Алисой, заодно демонстрируя обещанные "спецэффекты"? А как иначе объяснишь столь поразительное сходство их аргументов? И при чём тут эта нелепая фраза насчёт "бессубъектности"?

Нет, конечно. Лара - действительно Лара. Увы и увы...

- Ларочка, дорогая! - Алиса, совершенно забыв об опасности, вскрикнула так громко, что лишь чудом не разбудила императора. - Неужели ты действительно не видишь разницу?!

- Не вижу.

- Тогда извини. Я не смогу тебе её объяснить.

- Потому что её не существует! Алиса, ты же знаешь хронофизику. Знаешь, что запрет на передачу информации может быть обусловлен не только чьей-то волей, но и объективными законами природы. И эти вещи просто нельзя сравнивать.

- Почему же? Какая разница, использовать человека как скотину, как пушечное мясо, прикрываясь тем или этим. Я её не вижу. Объясни!

- Объясню, но дома. У нас мало времени.

Алиса покачала головой.

- Мой дом здесь.

- Что?!

- Что слышала! Я часть этого мира, Лара. Ужасного, чудовищного - но моего. Это ведь мои предки... твои, кстати, тоже. И пусть они для тебя фантомны, пусть этот мир виртуален при взгляде оттуда, - девочка кивнула в сторону гиперпространственной дыры в стене, - но я-то здесь! Ты предлагаешь мне резать по живому и почему-то думаешь, что я на это пойду. Помнишь? "Ни сказкой живет, ни былью, и пахнет какой-то гнилью, и пьют его кровь во мраке вампиры и вурдалаки... Спи крепко, минувший хам - я жизнь за тебя отдам".

- А ты не заметила, что уже отдаёшь не только свою жизнь, но и чужие? Исполнители твоего-Алесиного похищения, женщина-клон, Беляков, по-видимому, тоже... Разве эти лица, знакомые и незнакомые, не будут стоять у тебя перед глазами? Разве ты сможешь считать себя вправе жертвовать ими во имя будущего? И это только начало, дальше - больше... Ты не сможешь идти по трупам. И потому смиришься с невозможностью действовать по своей воле, примешь их правила игры. Крокрами всё схвачено и просчитано, поверь. Именно на это они и ставят. Короны через двенадцать лет тебе не избежать, и свободы она не прибавит - наоборот... У тебя есть только один выход. Пойти со мной.

- Нет, Лара, - с ледяным спокойствием ответила Алиса, - это для меня тоже не выход.

- Алиска, не глупи!

- Я никуда не пойду. Можешь, конечно, - Алиса кивнула на бластер, - меня парализовать. Вместо крокров.

- Такое скажешь... Разве ты забыла, что если пройдёшь тоннель в коме, то потом тебя нельзя будет из неё вывести?

- Да помню, конечно. Знаю и то, чего ты не договариваешь. Моё присутствие здесь – не устранённая проблема в будущем. Связь между потоками не рвётся окончательно, остаётся в виде потенциальной возможности. Это ведь не Можейко, который просто вернулся домой. Пока я здесь, этот мир не становится для вас полностью виртуальным. А значит, теоретически может активно взаимодействовать с настоящим. Скажешь, я не права?

- Права.

- Вот. Зачем же подвергаться лишней опасности - пусть и маловероятной?

Лара пристально посмотрела ей в глаза. Линия губ исказилась в нервной ухмылке.

- Всего-то ты как раз и не знаешь... "Маловероятной"... Как по-твоему, на Шаакрсе наши с тобой дороги случайно пересеклись?

- А что? - осторожно спросила Алиса, чувствуя, как холодеет сердце.

Слишком много открытий за один день. И открытий, переворачивающих всю картину мира, всё, чем жила.

- Ничего. Мне тогда тоже так казалось. А на самом деле Интергпол хитро направлял нас обеих по ложному следу, чтобы мы ещё раз встретились - друг с другом и с пиратами.

- Здорово! - воскликнула Алиса. - Значит, моё блуждание в песках, трёхдневная жажда, состояние, близкое к отчаянию, пустынные кролики - всё это было с ведома Интергпола? Им и спланировано?! Хочешь сказать, что они за всем этим наблюдали и пальцем не пошевелили, чтобы прийти мне на помощь?

- Нет. Тебе помогали - незаметно для тебя самой и ровно настолько, насколько было нужно. Тебя вели. Ты бы сама и не справилась, не переоценивай свои силы.

- Получается, Тамен ещё после Навсикаи взял меня на заметку?

- Угу.

- И все эти три года я нахожусь под наблюдением Интергпола?

- Угу. А почему тебя это удивляет? Интересней другое - зачем ты вообще Интергполу понадобилась.

Алиса вздёрнула носик.

- Мало ли... Перспективный потенциальный агент.

- Я тоже так считала. По малолетству сотрудничество предложить не могут, поэтому до поры до времени просто следят и тренируют в экстремальных ситуациях, которые тебе и подсовывать не надо - сама на свою голову ищешь... Но теперь, после вашего с Весельчаком разговора, догадываюсь, что всё сложнее. Подозреваю даже, что и меня вербанули в первую очередь из-за нашей с тобой колеидской дружбы.

- То есть, я действительно уникальна?

- Каждый человек по-своему уникален. В чём твоя уникальность, тебе уже рассказали...

- Ну да... я её "обнаружила там, на Дроне"... для Тамена тоже.

- Сейчас дело не в этом. Не знаю, какие там виды были на тебя у Тамена, но у крокров они очень большие... и всего Весельчак наверняка не договаривает. Одно ясно: если им удастся тебя зомбиро... склонить на свою сторону... ты превращаешься в страшное оружие... А учитывая, что именно в тебе этот мир смыкается с настоящим... с нашим... Короче, нет никакой гарантии, что не произойдёт информационного прорыва в реальность.

- Всё ясно, - кивнула Алиса. - Что же, тогда у тебя действительно один выход. Давай! Это ведь обычный парализатор, не пиратское боевое оружие. Никакого допуска на его применение не требуется. Ну, что же ты медлишь?

Лара с нескрывамым раздражением откинула упавшую на глаза рыжую прядь.

- Алиса не мели ерунды! Ты знаешь, что я не смогу этого сделать.

- Ага! Тут-то Тамен и просчитался. Ты идеальная кандидатура для того, чтобы меня уговорить, но вот физически нейтрализовать меня не сможешь. Не перешагнёшь через себя. Что же он ещё кого-то в паре с тобой не послал - который смог бы? Пропускная мощность канала не выдержала бы? А то бы послал непременно, я уверена!

Ларины щёки покрылись нездоровым румянцем.

- Напрасно ты так... Зло и несправедливо. Интергпол такой вариант вообще не рассматривал.

- Не рассматривал? А зря. Если на карту поставлена судьба человечества, а? И потом, раз для вас этот мир иллюзорен, если он обречён на самоуничтожение, то какая вам разница - оставить меня в нём или провести парализованную через темпоральный тоннель? А то и просто грохнуть топором? Суть-то одна, только форма разная. Если выбирать конкретную форму, то какую? Правильно, наименее чреватую последствиями. А то что же получается - мир мой нереален, а опасность для вас таит вполне реальную? Нестыковочка!

Лара сочувственно вздохнула, вытерев ладонью со лба выступивший пот.

- Я вижу, курса интенсивной реморализации тебе дома не избежать. У тебя какой-то сдвиг в восприятии. Бедняжка!

- Видеть вещи такими, какие они есть, ты называешь сдвигом? Ха!

Лара медленно присела на край ванны, попыталась взять Алису за руку. Та одёрнула кисть, как от огня. Затем протянула руку сама. Пальцы трясутся. На глазах выступили слёзы. Села рядом.

- Алиска, давай поговорим спокойно. Без лишних эмоций.

- Не о чем нам говорить! - Алису несло без остановок. - Если ты даже не понимаешь, что мне пойти за тобой уж никак не легче, чем тебе меня нейтрализовать. Что все они для меня не менее реальны, чем я для тебя. А мои действия здесь дают этому миру хотя бы теоретический, хотя бы почти невероятный шанс вернуться в магистральный поток... Да не теоретический - ведь благодаря им дошло письмо и ты здесь смогла оказаться. Значит, мой побег из этого мира, превращение его в закрытую систему, по сути станет уничтожением целой планеты. Ты этого не понимаешь? Понимаешь! Значит, для тебя, для Интергпола, это просто не имеет значения. Что вам какие-то фантомные хронопотоки, если вы способны жертвовать вполне реальными людьми. Раз! - и они уже фантомы. Как Можейко. Чего, спрашивается, волноваться? Удобная философия, ничего не скажешь! Если на то пошло, а чем вы лучше крокров? Назови хотя бы одно отличие. Почему тогда я должна слушать вас, а не их?

- Алиса, - голос Лары, выслушавшей эту тираду, впервые зазвенел сталью, - тебя, кажется, зовут не Анакином и не Егором. Обойдёмся без дешёвых мелодрам, хорошо?

- "Мелодрамы"? Ты действительно не можешь понять, на что меня толкаешь? Думаешь, я смогу после этого жить?

- А ты действительно недооцениваешь опасности, которую можешь представлять для магистрального хронопотока, если я тебя здесь оставлю?

- Нет, я просто не переоцениваю Интергпол, - неожиданно улыбнулась Алиса. - Вы там даже такой простой вещи, что я с тобой ни за что не пойду, и то не поняли. В самых обыкновенных земных девочках не разбираетесь! С чего же тогда решили, что разбираетесь в крокрах?

- В смысле?

- Ну, откуда такая уверенность, что они смогут запудрить мне мозги? Они, кстати, тоже в этом уверены. Так может быть, правда действительно на их стороне?

- Ни в чём мы не уверены. Просто не считаем себя вправе экспериментировать. Это тебе не ринг и не шахматная доска.

- Тогда почему ты не хочешь принять единственно правильное решение? Давай! Впрочем, если не можешь меня убить, отправить в пожизненную кому, попробуй затащить в портал насильно. Сломай мне ногу... Поборемся? Ну же! Ты мой учитель и все бои до сих пор выигрывала.

Алиса вскочила, приняла стойку. Глаза горели решимостью - такой, с которой не проигрывают. По крайней мере, живыми.

Противница даже не шелохнулась.

- Что же ты? Не трать время на пустые уговоры. Если я не иду с тобой, значит, зомбирована крокрами. Разве не так?

Лара усмехнулась.

- Надеюсь, что не так. Надеюсь. Слишком я тебя хорошо знаю. Никакого зомбирования, а просто дурацкая принципиальность одной до невозможности упрямой девчонки, которую давно не мешало бы хорошенько высечь.

- Это как? - не поняла Алиса.

- А вот не воспитывалась ты на Розовом Острове...

- Я должна об этом пожалеть?

- Не знаю. По крайней мере, тогда ты точно смогла бы посмотреть на вещи более трезвым взглядом... Алиса, пойми: ты ещё слишком маленькая и неопытная, чтобы просчитать все возможные последствия. А твой отказ "бороться со злом его же методами", который стоит за всеми этими соплями и воплями, несправедливыми упрёками в адрес Интергпола - это не просто романтическая наивность, это очень опасное мировоззрение. Добро и зло - понятия относительные. Их полярность может меняться в зависимости от цели, которой они служат в конечном итоге...

- Неправда! Я понимаю, что добро можно обратить во зло, как, впрочем, и наоборот. Но смысл и моральная оценка конкретных поступков от этого не меняется. Иначе ведь все ценности рушатся!

- Согласна. Но бывают обстоятельства, когда приходится поступать против совести. Не оправдывать свой поступок соображениями высшей цели, не успокаивать совесть, не снимать с себя ответственности, продолжать нести в себе эту боль. Но поступать именно так...

- Ларочка, это хуже, чем лицемерие!

- Тем не менее, наш мир сохраняет свою стабильность только потому, что кому-то время от времени приходится так поступать. Ты можешь брезгливо воротить от нас, интергполовцев, нос, как когда-то его от ассенизаторов воротили, если вообще замечали их существование. Но где бы мы все были сейчас без ассенизаторов?

- Не факт! Нужно ещё доказать, что каждый раз не было другого выхода. Самый простой путь - не значит единственный. Цель определяет средства, Лара! Определяет, а не оправдывает. Средства всегда должны быть сообразны цели.

Агент Интергпола снисходительно улыбнулась.

- За этим красивым лозунгом скрывается лишь подмена цели некими релятивными этическими принципами, которые хороши лишь как средства.

- Лара, мы не на корте. И я не собираюсь парировать афоризмами. Ты прекрасно знаешь, что целью я считаю не какие-то "принципы", а людей, нгאв, конкретных, тех, кто рядом. Ты их готова назвать средством?!

- Считаешь. А вот если немного подумаешь, то окажется, что твоя цель - не жертвовать никем никогда ни при каких обстоятельствах. А это именно принцип.

- Ну, знаешь...

- Знаю. И прекрасно понимаю, как потряс твою неокрепшую детскую психику тот случай на Дроне, с какой твёрдостью и максимализмом ты решила впредь неукоснительно следовать этому своему принципу. Принцип, слов нет, замечательный и благородный. Но, как мы уже убедились, нереальный. Если тебе удавалось это делать до сих пор (по крайней мере, напрямую), ещё не значит, что это возможно всегда. Это значит лишь то, что петух тебя не клевал. Выбор-то, Алиса, чаще стоит не между "жертвовать" и "не жертвовать". Если бы всё было так просто! А приходится решать, жертвовать теми или другими, жертвовать бóльшим количеством людей или меньшим, жертвовать своими действиями или бездействием...

- Тьфу! Лара, я тебя не узнаю! Что с тобой? На Колеиде, на Шаакрсе ты рассуждала совсем иначе. А главное, иначе поступала. Совсем не по этим принципам.

- Что же, мы взрослеем, Алиса. Рано или поздно.

- Значит, я не буду взрослеть... А скажи, эти твои новые рассуждения - они как, из опыта? Или просто интергполовская идеология?

- Ну... лично мне жертвовать никем не приходилось.

- Значит, сегодня твой дебют.

- Ты жестока, Алиса!

- Мне это уже говорили.

Лара нервно встряхнула пышной копной рыжих и русых локонов. Задумалась.

- Пойми, я даже не могу остаться с тобой. Это Булычёв прыгнул сюда десятью годами позже с использованием "скользящей" технологии. А у нас старый "маркшейдерский" метод. И я должна закрыть канал - иначе...

- Я понимаю. Сейчас у тебя, выбора, конечно, нет. Он был раньше.

- Алиса, - голос девушки вдруг задрожал, - я и правда не понимала, на что иду.

- Знаю, - улыбнулась Алиса широко и искренне. - Поэтому ни в чём тебя не виню. Всё хорошо. Правда!

Повисла пауза.

- Может быть всё-таки...

- Нет, - отрезала Алиса. - Об этом не может быть и речи. Лучше скажи: ты ведь слышала наш разговор, о содержании того письма знаешь. Доведёшь всё до конца?

Тут-то Лара обиделась по-настоящему.

- Конечно! Неужели ты можешь сомневаться?

- Я уже не знаю, - честно ответила Алиса. - Поэтому и прошу. На всякий случай.

Лара молчала, глядя в потолок или куда-то сквозь него. Совсем как тогда, на Колеиде. Только тогда между ними ещё не было глухой и неразрушимой стены, и жизнь, несмотря на все опасности, казалась долгой и прекрасной.

- Давай, я тебе бластер оставлю?

Холодные синие глаза обожгли удивлением.

- Ты что? Это же замыкатель. Сама говорила об информационном прорыве - а тут целая материальная бандура! Если я не вернусь...

- Надеюсь, что вернёшься. В конце концов, письмо же дошло.

- А я - не надеюсь. Так будет лучше, - решительно ответила Алиса. Ларины слова что-то зацепили. Какую-то деталь, совсем мелкую, но которая может оказаться весьма важной. Если Лара уйдёт прежде, чем она вспомнит, о чём речь.

А Лара не могла понять причину задумчивости, которая вдруг охватила девочку. Мысль о том, что она оценивает своё решение, может его изменить, развеялась, едва она встретилась с Алискиным взглядом.

Тогда - что же? Время прощаться. Гиперэргоген, который сгорает там, обеспечивая работу канала, стоит немалых трудозатрат. Да и время меденно, но верно приближается к верхнему рубежу.

Подойти к девочке, поцеловать её или даже просто пожать руку, Лара не решалась. Не чувствовала себя вправе. Алиса тоже застыла, не делая первой шаг навстречу. Она лихорадочно прокручивала в памяти события минувшей недели, пытаясь отыскать ту мелкую, но важную деталь.

Но Лара поняла её молчание по-своему.

- Ну, мне пора, - сказала она, понуро опустив голову.

- Да, конечно, - Алиса растерянно кивнула.

Согнутая спина и руки, повисшие безвольными плетьми, никак не вязались с имиджем бесстрашного суперагента. Жалкий одинокий силуэт медленно растворялся в грозовом облаке.

- Лара, погоди!

Резко обернулась. В вопросительном взгляде начинает искриться скрытая радость... и немного разочарования. Неужели всё же передумала?

- Тут вот ещё что... Если будешь участвовать в Проекте... ну, без меня... надо будет вставить в него такую фразу: "Твоя рука в моей руке". Запомнила?

Вот. Теперь канал действительно можно закрывать. Ключевой пароль дойдёт до Лёшки и без неё.

- Ясно. Передам, - это прозвучало почти как всхлип, и девушка поспешила скрыться в рассеивающемся мареве. Бедняга! Вот и её Алиса обрекает на страдания, на сверхчеловеческие муки совести... и ничем не в силах помочь.

Алиса решительно нырнула в туман и на пару секунд слегка обхватила маленькой ладошкой кончики Лариных пальцев, которые только и угадывались теперь в зыбкой пелене.

- Лара, я люблю тебя. И совсем-совсем не сержусь!

- Спасибо, Алиса, - донеслось уже совсем издалека. Не отсюда. Из того мира, связь с которым теперь окончательно утрачена.

Значит, раньше она была?

Воронка на глазах сужалась. Из тумана с мелькающими разноцветными молниями по её краям уже выступали почти материальные стены, выложенные пока что ещё рыхлой и пористой, словно оплавленной, плиткой. Место, где когда-то было зеркало, оставалось пока внутри твердеющей воронки.

В эти секунды Алиса вдруг поняла, что сны, мучившие её всю неделю, больше не повторятся. То, что она связывала с отсутствием открытого временнóго канала, на самом деле было вызвано его потенциальным - через будущее - наличием.

Сейчас он закроется, и она никогда не узнает, что было в её снах дальше, вслед за постоянно повторяющимся ударом ножа, после которого она подсознательно либо останавливала поток событий, либо переключала каналы, а то и вовсе просыпалась. Что-то страшное, похуже смерти.

Может быть, и правильно делала, что не заглядывала туда? В зеркало, где можно увидеть себя настоящую, какая ты есть, а не кажешься. Где в калейдоскопе причудливо комбинируемых произвольных образов можно даже рассмотреть будущее - пусть не абсолютное, но наиболее вероятное и практически непреодолимое.

Нужно ли ей это?

Нужно! Всякий, кто назовёт Алису трусихой, рискует долго зализывать раны.

Возможно, она будет жалеть о том, что заглянула. Но если не заглянет, будет жалеть однозначно.

Сейчас или никогда. Пока ещё есть возможность.

Девочка подалась в сторону портала, преодолевая выталкивающую силу и больно ударяясь о невесть откуда взявшуюся и ещё невидимую раковину. Вот оно, падение по временнóму тоннелю, которое она тщетно пыталась ощутить в своих сновидениях и ужасно нервничала из-за его отсутствия. Оказывается, оно было, только каждый раз принимало новые формы. Теперь, когда покровы сняты, Алиса скользит по бесконечной извилистой кишке в последний раз, чтобы увидеть конец пути, которого она до сих пор малодушно избегала. Сквозь исчезнувшую ванную комнату... Сквозь замок Бакштира - хозяина звёздного пса и незадачливого советника королей... Сквозь деревню на Аранте, окружённую странными гигантскими деревьями.... Сквозь хакерское логово Охижутика на Чумарозе... Сквозь ледяное ущелье на Ватоа-2, дно которого пенится разноцветной плесенью...

Тьма накрыла её.

Тьма в глазах слепорождённой.

Аэропорт. Аорта неона. Наташа нервничает. Наташа украдкой глядит на часы. Стрелки не расплываются - наоборот, резко вычерчены сквозь полусон млеющего зала. Их острый угол втягивает в себя, спрессовывает в точку пространство-время, в которое ей так необходимо попасть, но путь к нему пока что преграждён барьером customs inspection.

- Откройте, пожалуйста, - голос таможенницы - сама любезность и обходительность.

Наташа даже не удивляется, когда из-под бесцеремонно перерытых вещей на свет появляются два белых пакетика, а за спиной как из-под земли вырастают несколько здоровяков в униформе, каждому из которых она чуть ли не до пояса.

Тоскливое уныние овладевает ею.

Сергей её всё-таки застучал? Но зачем тогда устраивать комедию с подброшенным героином (или что там?) и выдавать её бельгийцам, если содержимым дисков с эмблемой прошедшей конференции вполне легально могут поинтересоваться свои в Москве? Или специально, чтобы на него подозрение не падало? Так ведь падает всё равно.

Мысли бегали по кругу следом за секундной стрелкой. Ясно одно: она никуда не летит. Во всяком случае, этим рейсом. И следующим, очевидно, тоже.

А в другом аэропорту, на другом конце первобытной и потому пока ещё относительно большой планеты столь же ощутимо переживал бывший Наташин супруг. Ощутимо если не для таможенника, равнодушно направляющего нехитрый багаж в жерло интроскопа, то для спутника, который за долгие годы знакомства изучил его, как облупленного.

- Нельзя ли побыстрее? - не сводя глаз с запертого кейса, просил Полковник. Настойчиво, но как-то заискивающе, с интонациями, какие у него сроду не водились.

"Чего он там пытается провезти?" - с тревогой думал Лас. А когда внимательный, сверлящий взгляд таможенника встретился с его глазами, смог выдавить только: - Да уж...

Таможенник между тем быстро переводил взгляд туда-сюда с Полковника на Ласа, всё дольше задерживая его на последнем. В бронированном мозгу щёлкнула какая-то пружинка. Было видно, как доблестный страж мучительно сличал широкое добродушное лицо своего визави с хранящимися в памяти образцами, которые сейчас усиленно перебирал в твёрдой уверенности, что какому-то из них, причём очень хорошо знакомому, оно обязательно должно соответствовать.

Наконец по ковбойской физиономии пробежала улыбка, Ласу уже привычная, но ещё не успевшая осточертеть.

- Послушайте... Вы ведь... как это?... Чужой?

- Чего? - насупился Лас (а как, интересно, по-английски будет "чего?")

- Ой, сорри... это... Иной, вот! Как же я сразу не узнал? А у меня ваш последний альбом есть, "Arse instead of the moon". Клёвый музон, хотя и по-русски половина песен...

- Мы можем идти? - вмешался Полковник. Теперь уже своим настоящим голосом.

- Да, конечно, конечно... Автограф можно попросить?

- Один или для всех родственников тоже? - деловито и скорее формально-риторически, как тупое американское "How are you?", осведомился Лас, кивая Полковнику, судорожно вцепившемуся в свой драгоценный кейс: - Иди, я догоню.

...В лётном зале настроение Дениса заметно улучшилось. "Известный даже больше, чем Иуда, живое порожденье Голливуда", - напевал он под нос, то и дело стреляя лукавым взглядом в сторону Ласа, которого такая весёлость и благодушие Полковника раздражали всё сильнее.

- А ты подумал, - не вытерпел он наконец, сражённый ужасной догадкой, что и понадобился-то Денису именно в качестве таможенной отмычки, - как обернётся такой фейс-контроль, когда у меня будет паспорт на чужую фамилию?

Мурашкевич смерил его сочувственным и снисходительным взглядом: как можно, мол, быть таким наивным?

- Не кипешись. Всё продумано. Дальше я от тебя избавляюсь.

- Как это?

- Физически, разумеется. Зачем мне свидетель? - лицо Полковника было абсолютно серьёзным. - Ладно, расслабься!

Лас начал вскипать не на шутку.

- Нет, если я тебе дальше не нужен, так не морочь голову! Я с удовольствием...

- И не мечтай! Нужен. До самого конца. А в Буэнос-Айресе тебя загримируют. Всего и делов-то!

- Надёжно загримируют? - уточнил Лас, досадуя, что подловить Полковника опять не удалось.

- Надёжно. Под китайца.

Аэропорт. Ничего общего с лос-анджелесским. Тот состоял из фантастического сплетения голосов и шумов под огромным звуковым куполом, пропитанного плывущими в хаосе сквозняков незнакомыми запахами... и торопящие импульсы, непрестанно флюидируемые тётушкой Викки, смазывали и без того загадочную картину.

Здесь "аэропорт" был всего лишь словом, которое приходилось принимать на веру. Ни запахов, ни звуков. То есть - вообще никаких.

Кроме одного, которого лучше не слышать.

И который теперь слышен всем, даже зрячим. А значит - поздно...

Поздно и для неё. Удар ножом. Точка, в которой сходятся все дороги, и за которую она ещё ни разу не заглядывала.

Дайна Кэтрин Беллман - так её, значит, теперь зовут. Правильнее сказать, "здесь". Ещё правильней - просто "зовут". Энтелехиально этот путь единственный. А смысл один при любых декорациях.

И опять видишь ты всё тот же сон. Ночь есть ночь: всё не так, как есть на самом деле...

Перемычка, которая продолжает тянуть за собой совсем другую песню. Сейчас вынут нож, и она порвётся.

Главное, что дальше. Там, куда она ни разу не доходила ни на одном из путей. Что останется - свобода или тупик?

"Дави! Как можно сильнее!"

"Не могу! Я сломаю ей ребра!"

Встревоженные голоса лишь ненадолго пробивались сквозь нарастающий звук с востока и снова тонули в нём. Гул по-прежнему усиливался, несмотря на то, что время - здешнее, сдвинутое - растянулось до необозримых пределов, так что тампоны успели намертво врасти в одеревеневшую кожу. Лишь кровь тягуче и липко обволакивала лезвие, накаляя его и достигая рукояти, на конце...

...ной подсказки не было. Решение предстояло найти самой.

...которой ощутимо висело что-то тяжёлое, что не отступало даже за отдаляющей всех и всё стеной холодного жара. Что-то, чего эти зрячие не видят, а она не может понять. Дифференцировать. Не может, потому что её мысли...

Обрывки.

...обрывки её мыслей, рассечённые вместе с нервами и сосудами ножом безумца и сейчас судорожно извивающиеся в рефлекторном стремлении вновь сплестись воедино, заняты другим.

Звук.

Прошлое наступает своими буджумами. Или как их там называл мистер Туми?

Вот о чём сейчас надо думать.

Думать не получалось. Не получалось понять этот...

...не существовал в её хронопотоке. В любом случае, проект-...

...гул, оставалось лишь анализировать его, раскладывать на форманты, вычленять частоты... ноты... которые тут же начинали жить своей собственной жизнью, превращаясь в докучливых пчёл и кружась у самых краёв пьяняще-сладкой раны, сжимающих в мёртвом поцелуе нагретую мёдом сталь.

Да что они тянут с этим ножом? С ним, а не его.

"Она умрет?"

"Не знаю. Продолжайте нажимать."

Наивные. Конечно, умру.

Вопрос лишь в том, одна или вместе со всеми.

Решение где-то рядом.

...Этот роман девочке не был знаком. Возможно, он вообще...

Рядом.

На том конце ножа.

Озарение пришло слишком поздно. Рой ядовитых пчёл накрыл её целиком мохнатым копошащимся одеялом --- я с запозданием понимаю, что ножа больше нет. А он мне нужен. Нам.

Он. Мой бедный безумный убийца. На том конце растянувшегося на сотни метров ножа-рычага.

Шансы у меня, оказывается, достаточно велики. В моей воле свести их к нулю, вернув тем самым к жизни несчастного мистера Туми. Ненадолго. Насколько меня хватит. Ровно настолько, чтобы кое-что успеть.

Лишь бы меня не опередили!

Успеваю схватить Ника за штанину. Надеюсь, на самом деле, не в бреду.

Он заметил. Или продолжает казаться?

"Не надо... Не... убивайте... его..."

Слова вместе с кровяными сгустками и оторвавшимися кусками боли с трудом пробиваются сквозь жужжащий рой.

Что же никто не может отогнать этих дурацких пчёл?

Её всё-таки услышали.

"Этот подонок тебя ударил ножом. С чего вдруг такая забота?"

Говорить очень тяжело. Просто невыносимо. Но приходится.

"Он нам ну... жен..."

...........................

Носилки, похоже, остановились. Я могу чувствовать его, не теряя.

Пчелиный рой по-прежнему висит надо мной, глуша едва доносящиеся обрывки бессмысленных и ненужных фраз. "Доживёт ли она до нашего возвращения?"... "Путешествие во времени дьявольски действует на нервы, верно?"...

Прорваться сквозь то и это, нащупать его, попытаться, как раньше, разделить с ним зрение.

Рой мешает. Отогнать его невозможно, но, кажется, можно направить в голову мистера Туми, мягкую и пористую, как сот.

Пчёлки, давайте, ну!

Он их слышит. Уже хорошо.

Чувствую, как меняется моя боль. Чувствую, как меняется она у него - мне навстречу.

Она уже общая. От моего пронзённого лёгкого и его пробитой головы.

Стало легче дышать. И тяжелее. Смотря за какую нить прошлого тянуть.

Не надо ни за какую...

Открыть чужие глаза, оказывается, так же просто, как и свои. Только вот с этого момента нам уже не разъединиться. До нашей общей - и скорой - смерти.

"Крэг, ты должен встать! Сейчас!"

Вижу себя его глазами.

Свет. Слишком яркий, чтобы быть мною. Но это его взгляд. И это он сам, каким хочет себя видеть.

Как не дать ему напоследок такую возможность! Пусть и не бескорыстно.

(Или взгляд всё-таки мой? Задумываться некогда)

"Ты ещё сможешь всё сделать, Крэг. Сможешь убрать эту занозу. Я знаю, что тяжело, но ты должен подняться".

Получилось! Шатаясь, разогнулся в вертикальное положение. Голова трясётся, словно держится на одной нитке. Пустой невидящий взгляд прыгает в разные стороны, пытаясь вновь наткнуться на светящуюся девочку, которая исчезла в липкой темноте.

Я очень сожалею, мистер Туми. Несмотря на то, что вы сделали, мне жаль вас. Но вы нам нужны.

Это единственный выход. Единственно возможный.

К тому же это ведь шанс и для него. Впервые в жизни совершить поступок, преодолеть течение мутного жизненного потока, ощутить свою значимость.

Будь у меня время, я бы рассказала ему всё как есть. Уверена, что он бы меня понял. Он вовсе не такой плохой человек, каким заставляют его казаться и быть обстоятельства. Просто слишком слабый, чтобы не прогнуться под ними.

Но времени нет.

Нет вообще. Мы отстали от него.

И все эти сверхчеловеческие усилия - для того, чтобы хоть кто-то смог его догнать.

Но не я и не он...

Белая боль пронзает нас, нанизывает на один стержень.

"Ты ангел?"

"Да"

Светозарная девочка висела в воздухе над полосками конвейерной ленты, поджав ноги и окатывая его теплой волной лучистого синего взгляда. Это было самое прекрасное зрелище из всего, что ему приходилось видеть в жизни. И... о, какое счастье: она улыбалась ему! Боль отступила под напором необычайной радости, потекла по щекам пекущими слезами - впервые за много лет.

"Ты будешь моим утренним ангелом?"

"Если ты так хочешь, я буду. Но поторопись. Я знаю, как тебе больно, но ты должен торопиться"

"Да!"

...........................

"Она бредит?"

"Нет. Не думаю. Ей, возможно, что-то снится... Оставим её в покое"

Что делаешь, делай скорее...

...........................

Наш взгляд отрывается от липкой резины конвейера.

Две дюжины человек за длинным столом оборачиваются в нашу сторону и начинают аплодировать. Встают, овация не стихает.

Это видит Крэг. Он счастлив. Счастлив по-настоящему.

Мне сквозь мираж видно другое. Прибой буджумов. Дикий чавкающий хруст, преломляющийся в больном мозгу мистера Туми в бурю аплодисментов. Лопаются, словно струны, провода, мачты и телебашня.

"Мы должны немедленно убираться отсюда!" Это Боб.

"Остановите это! Остановите это, пожалуйста!!!" Это Бетани.

Плохо дело. Если уже видят и они, то можем не улететь.

Ну же..

"Беги к ним, Крэг! Быстрее! Быстрее!"

...........................

Где банкиры?

Где Бостон?

ГДЕ Я?

Они - пришли - за мной!

ЛАНГОЛЬЕРЫ!

Истеричный вопль мистера Туми оглушает меня. Я теряю над ним контроль. Связывающая нас дуга действует теперь в другом направлении. Кровь начинает вскипать, и шок настолько велик, что я не чувствую не только боли, но и ужаса от происходящего. Понимаю, что должна чувствовать, но не могу себя заставить. И не хочу. Только маленькая и затухающая часть меня, зачем-то называемая Крэгом Туми, продолжает орать.

Это не смола. Это - НИЧТО.

За рвущейся ветхой тканью мира - Бездна.

"От них удрать ты не сможешь из-за их ножек, проворных маленьких ножек"

У них нет ножек. Они шары.

Но удрать не получится.

"Ты не бежишь. Ты болтаешься - и знаешь это"

Боли нет. Просто наша правая нога исчезает в их пасти. Затем исчезла его левая.

"Нет, папочка! Нет"

Раны - этой двери, сквозь которую я вошла в саму себя (откуда? не помню) - уже нет. Нет и глаз, успевших увидеть последние лоскуты разодранного мира, скукоживающиеся в безмолвии НИЧЕГО.

От меня НИЧЕГО не осталось.

...........................

"Ты спасла нас, Дайна? Ты заставила его отдать свою жизнь ради нас?"

Чего больше в этом голосе: благодарности, удивления или страха? Может быть, отвращения? Себе-то я точно отвратительна. Оправдывает меня лишь то, что меня уже нет.

Или не оправдывает?

"Пожалуйста, держись, Дайна"

Не за что держаться, Лорел. НЕ ЗА ЧТО. Всё уже решено.

Но ведь не было другого выхода, правда?

"Не беспокойся обо мне, Лорел. Я получила... то, что хотела".

Я не могла пожертвовать только собой. Не было такой возможности. А мистер Туми уже был обречён.

"Он был не таким плохим, знаешь"

Иначе погибли бы все. Если б я его не использовала. И его собственная смерть была бы нелепой, а не трагической. А жизнь - бессмысленной и неудавшейся. Я подарила ей смысл - хоть на мгновение. И для них он теперь тоже не детоубийца, а спаситель, пусть невольный. За что же мне себя винить?!

"Я видела... через глаза мистера Туми... Сначала ему всё казалось... таким гадким, уродливым... А в конце - хорошо".

Но видела СЕБЯ!

Вот гниль и червоточина всех моих рассуждений.

Только уже нет времени ни объяснить это Лорел, ни осмыслить самой.

Моего времени нет.

"А я увидела тебя. Ты такая красивая, Лорел".

Что сделано, то сделано. Ничего уже не изменить. Возможно, был другой выход. Но этот, во всяком случае, оказался не самым худшим. Им удалось улететь. Это главное. Теперь.

"Всё было таким прекрасным вокруг... даже мёртвые вещи"

У вас есть время. У вас есть будущее, которое сейчас отчаянно пытается догнать "Гордость Америки". У вас есть шанс.

Я сделала всё, что могла.

Откуда же это ощущение обмана... или обманутости?

И почему на моём трупе розовое платье?

- И не спорь! - говорил Булычёв, помогая Алеське справиться с замком тяжёлого чёрно-оранжевого комбинезона. Комбинезон, едва девочка в него погрузилась, автоматически сжался до её размеров, а вот защёлки не захлопнулись. Недоработка, товарищи! - Если уж решено двигаться в аэропорт в полном составе, то именно таким способом. Тебе светиться, понятное дело, нельзя. Антигр троих не выдержит. Да и неизвестно, как Вася его перенесёт. А кстати, почему "Вася"?

- А почему "антигр"? - дипломатично "ответила" Алеся вопросом на вопрос.

- Ну, это у меня старая проектная привычка так его называть. Копирайт не мой, но автор едва ли объявится.

- Хорошо, а почему нельзя добраться как-нибудь по-другому? - Алесю начинало подташнивать от одной мысли о предстоящем полёте. - Поймать какой-нибудь грузовик, идущий в аэропорт...

- Чтобы его поймать, нужно как минимум начать ловить. А наше поле-невидимка не для московских толп. Тебе так или иначе придётся "выйти из сумрака" - и пиши пропало. Можно было тебя, конечно, загримировать как-нибудь понадёжней. Под негритянку, например, - идея Игорю Всеволодовичу пришлась по вкусу, и сердитое лицо слёгка осветилось улыбкой.

- А вы уверены, что я смогу им управлять? - не сдавалась девочка.

- А что тут управлять? Чай, не сложнее, чем роликовыми коньками. Да тебе и управлять не придётся - я буду тебя вести, как на леере. Воздушный шарик на привязи. Можешь маневрировать в пределах поводка, чтобы в дороге не скучать. Только помни, что конец леера - в твоих руках, я его не контролирую.

Алеся и сама понимала: других вариантов нет. Оставаться в укрытии и ждать Булычёва с мамой она категорически не согласна. И так извелась, пока Игорь Всеволодович ходил добывать цивильную одежду себе и мальчику. Хорошо хоть Тульин - нет, Вася! - неизменно требуя повышенного внимания к своей персоне, отвлекал Алесю от излишней, как она говорила маленькой, "переживательности".

- Потренироваться хоть можно?

- Это пожалуйста. Времени ещё достаточно.

Лямки тяжёлого ранца сомкнулись сразу и намертво.

- Сейчас я выйду из-под купола, зафиксируем связь. А теперь давай, плавно....

Истошное "Па-па-а-а!", надёжно экранированное от внешнего мира стенками "пузыря", услышал только Булычёв через присоску-микрофон размером с маковое зерно, прикреплённый изнутри к мочке уха. Хотя ему показалось, что испуганные галки высоко в небе разлетелись со страшным криком в разные стороны именно от этого вопля. Больше под низкими серыми тучами ничего не было видно. Существуют, конечно, специальные контактные линзы, позволяющие видеть то, что внутри силового купола. Но в аварийный набор они не входят, а доукомплектовывать у Игоря Всеволодовича, как вы знаете, не было времени.

- ...Я же говорил: плавно! - отчитывал он бледно-зелёную Алесю с остекленевшими в испуге глазами, которую пришлось самому тянуть за "поводок" на землю (храм Христа Спасителя, как тусклая чернильница, со свистом скатился по щетинящейся кремлёвскими башнями горбатой спине Балчуга). - И если уж оказалась на очень большой высоте, ни в коем случае не смотри вниз. Особенно на первых порах. Это ведь не свободное падение, здесь каждое твоё движение важно. Ну, хорошо, отдохни, отдышись...

- Нет, - упрямо прошептала девочка, едва шевеля бесцветными губами. - Повторим!

...И ещё один человек готовился в это время отправиться встречать Наташу. Задумчиво цедил уже остывший чай - под торопящие мамины окрики, под насмешливым взглядом Андрея, учащегося во вторую смену и потому оттягивающего блаженство коротких каникул, когда не надо никуда спешить, ещё на полдня. Алёше спешить надо. Но вовсе не в школу. Щас! Если накануне ты до густой темноты прочёсывал дворы и кварталы вокруг универмага, даже под проливным ливнем отказываясь верить, что Алеся попросту сбежала, предпочла, оттолкнув твоё подставленное плечо, действовать в одиночку, никого не подвергая опасности (но лучше уж так, чем предположить иное!), а затем полночи лежал без сна, уставившись в потолок, так что горячие разъедающие слёзы стояли в глазах, как лужи в уличных выбоинах после небывалого для ранней весны ливня, и мама несколько раз озабоченно прибегала мерить губами температуру у своего чада, вернувшегося домой поздно вечером насквозь промокшим, в чужой девчачьей курточке и с полностью отрешённым взглядом... если, говорю, довелось всё это пережить, то отнюдь не значит, что наутро в твоей памяти вновь не зазвучит встревоженный Алискин голос: "Во вторник надо будет встретить Алесину маму. В Шереметьево. Рейс из Брюсселя". Наоборот, зазвучит - со страшной отчаянной силой. И пусть тебе вчера так грубо и бесцеремонно дали понять, что не нуждаются в твоей помощи. В том-то и свобода, в том-то и достоинство сапиенса, нгאв, чтобы, игнорируя этот докучливый раздражитель, медленно тянуть в себя безвкусную коричневую жидкость и обдумывать план действий.

Бело-голубой кафель блестел ехидной улыбкой из каждого осколка разбитого зеркала. Как ей удалось не порезаться - уму непостижимо.

Алиса сидела на полу среди груды осколков, прижавшись голой спиной к холодному мраморному борту ванны.

Эх, если бы можно было внушить себе, что Лара - тоже сон!...

И сам сон так ничего и не прояснил. Только запутал ещё больше.

Ухватившись за край ванны, осторожно приподнялась и на самых кончиках босых пальцев пропорхнула между осколками к по-прежнему запертой двери.

Мелькнула глупая мысль: сейчас открою, а там...

Нет, всё как прежде. И всё-таки немного иначе. Не вокруг, а внутри.

Только сейчас, когда она осталась без прикрытия Интергпола, когда с треском разорвалась пуповина, все эти дни тайно и почти неощутимо связывавшая её с домом, Алиса по-настоящему почувствовала себя сильной. Потому что свободной.

Свободной даже взаперти в этой кабинетной норе... где и мебель теперь казалась другой. Более объёмной, резкой. Словно подкорректировали зрение... или воздух вокруг стал прозрачней? Или пресловутый эффект Торвальдсена больше не расставляет на каждом шагу невидимые барьеры. Ты считала, что их нет, не может быть, и потому недоумевала, постоянно натыкаясь на них, пускалась в хитроумные объяснения - и запутывалась в них ещё больше. А разгадка была на поверхности. И может быть, именно она придаёт сейчас сил, и дело совсем не в хронофизике. Пусть за разгаданной загадкой скрывался пучок новых кажущихся неразрешимыми вопросов - это нормально, это закон познания. Пусть навсегда растаяла едва забрезжившая надежда, пусть даже это разочарование совсем неощутимо на фоне всепоглощающей боли... нет, не предательства, а просто умершей дружбы... пусть, наконец, свет, который ты увидела в себе, так подозрительно похож на тьму.

Если даже в конце тоннеля никакого намёка на свет - а это, увы, именно так! - стена ещё не выросла на твоём пути. И это главное. Главное, есть куда двигаться.

Три искушения встали перед Алисой одно за другим, не давая прийти в себя и собраться с силами. Три волны испытаний прокатились над ней. Со стороны врага, друга... и самой себя.

Первые два она, кажется, прошла. С третьим, самым тяжёлым, пока неясно. Ничего. Лишь бы не забыть о нём...

Чем ворон похож на конторку? Она уже знала, в каком направлении искать ответ.

Император по-прежнему дремал в кресле. Каменные морщины осеняла печать умиротворённости. По-своему счастлив человек, видящий счастливые сны. Такие, после которых тяжело просыпаться.

Алиса глядела на спящего, и в её голове уже созревал план. На губах заиграла загадочная улыбка.