Вот так вот очутились мы с вожатым
В глуши и в дебрях чуждых нам систем,
В одном из их Соединённых Штатов —

Флориде, чтобы гиперэргоген
В Канаверелле разыскать. Упрятал
Его на космодроме Темпест с тем,

Чтоб при очередной проблеме с "Шаттлом"
В Грядущее спасённый экипаж
Могли эвакуировать хронавты.

Часть пригодилась, а остаток — наш!
Я не был в Штатах десять лет. Угрюмой
И полной трепета нашёл страну. Куда ж

Ведёт её неведомый нам штурман?
Иль мне пригрезилось? Иль всё здесь как всегда?
Но нет! Взгляни в глаза: огонь безумный

В одних горит, в других — кристаллы льда,
А третьи — оловянные блестяшки.
Увы, ни любопытство, ни мечта

Не промелькнут под неживой гримасой.
"Гляди! Они опережают нас, —
Сказал вожак, — лет эдак на пятнадцать.

Коль не прорвёмся — та же ждёт напасть
И наш народ. Лишь антураж раскрасят
Иной расцветкой. — Разве в первый раз? —

Спросил я. — Увернёмся от напасти!
Мы — дети тех, кто превозмог войну,
Страшней которой не бывать несчастью.

Но как же нам за стену заглянуть,
Что космодром надёжно защищает
Чтоб в Космос кто-нибудь не улизнул? —

Нас гиперэргоген туда доставит.
Надень антигр, Садовский, и нажми
На рычажок — вон тот, который справа. —

Где колбу с супертопливом найти? —
Тайник сокрыт в стене, в ангаре "Шаттла".
На твой прыжок через забор уйти

Сверхтоплива семь-восемь миллиграммов
Должно. Вот код, что отворит ангар".
(Позволь, читатель, код оставить в тайне).

С тем кодом я в историю попал:
Набрал его, чтоб из ангара выйти,
На пульте старта запасном! Корабль

Рванулся б ввысь и вышел на орбиту,
Коль на площадке б запуска стоял.
Какой тут шум поднялся — надо видеть!

Рычаг антигра вверх — и я сбежал,
Пробив защитным полем дырку в крыше.
"Нашёл! Летим на аэровокзал! —

Я крикнул спутнику, спустившись чуть пониже.
(Билет в Торонто на ближайший рейс
Был куплен загодя.) — Быстрей! Погоню вижу!

Нельзя нам ни секунды медлить здесь! —
Во влипли! Нас поймают на таможне!
На кой ты ляд в диспетчерскую влез?! —

А на антиграх до Торонто можно? —
Устанем адски, и поклажу жаль...
Летим, Садовский. Только осторожно!

И, кстати, не в Торонто курс держать
Нам следует, а в тундру, где в болотах
Случилось как-то "Мамонту" застрять —

Слыхал, небось, об оном вездеходе?
Тайник в его кабине. Завезли
Временщики сверхтоплива немного

Туда, чтоб супервездеход спасти,
В болотах крепко-накрепко увязший,
Антигры применив. Но ты из тьмы

Полярной ночи тот запас утащишь
Туда, где он нужней теперь, — в Москву.
Он путь домой проложит Гостье нашей.

Пронзал мой взгляд тумана синеву
Под куполом полярной ночи тщетно:
Скрывали тучи полную Луну,

И мы с вожатым зря висели в небе,
Оглядывая тундры беспредел.
Что делать, я не знал. И Кир не ведал.

К тому ж мой спутник пару дней не ел,
И я, по правде, столько ж. Ведь на мысе
Канаверелл мы не зашли в отель:

Там нас и взяли б. Надо было скрыться.
И деньги, и багаж остались там,
И две любимых книжки про Алису.

Америка! Капитализма храм!
Твои сыны Луну стопой попрали —
Мы помним это; помним и напалм —

Твои войска вьетнамцев им сжигали;
И Хиросимы не забудем стон.
Но всё ж прогресс в компьютерах едва ли

Столь чудным был, не опирайся он
На ужас всей Земли — проект "Манхэттэн",
Чей рок проектом "Снарк" предупреждён.

...Итак, в Канаду мы летали тщетно.
Назад, в Европу, мрачные, летим.
Хвала судьбе — с собой у нас билеты

Случайно оказались на Берлин.
Прошло полсуток. Сели в Шённефельде.
Но как прожить без денег нам двоим?

Ни отдохнуть, ни пообедать негде.
И как в Вюнсдорф добраться нам? Пешком?
...Отсюда смерть шагала по планете

Пять дюжин лет назад. И лязг, и гром,
И гарь, и боль, и тысячи несчастий
Жгли Землю. И один из гнойников,

Где в час последний змей стальной скрывался, —
Вюнсдорф. Впоследствии — советских войск
В Германии центральный штаб и база.

(В Берлине нам финансами помог
Один из русских, что влюблён в Алису:
Узнавши Булычёва, дал нам в долг.

Взять насовсем фантаст не согласился —
А зря, по-моему!) ...В одном из конусов
Бомбоубежищ Рейха приютился

Загашник МИВа. Мрачен и весом,
Довлел над нами обелиск бетонный,
Как рана, разрывая небосклон.

Темно внутри громады многотонной
И пусто. Даже крысы не живут
В убежище, надёжно защищённом

От бомб тяжёлых. Башню не снесут,
Пожалуй, и к Алисиному веку:
Ни динамит, ни лазер не берут

Тупую мощь шестиметровых стенок.
Их пробовали заливать водой
И замораживать. Бетон, хоть очень крепок,

Пред силой расширения — ничто,
И башни-монстры обращались в груды
Развалин; но убрать их мудрено!

К земле обломки приросли как будто:
Поднять те глыбы ни один не смог
Подъёмный кран; разбить их столь же трудно

На части. И со времени того
Руины башен, словно плахи, мрачным
Напоминаньем сделали Вюнсдорф

О Третьем Рейхе и эпохе страшной —
Чтоб Третий Рим её не возвратил.
...Посмертный караул суровых башен,

На Рейха кладбище остался позади.
Без них пейзаж германский много лучше.
Теперь мы с Киром в Англию летим.

Да не сгустятся вновь над миром тучи!
История, рёк Гегель, учит нас,
Что ничему история не учит —

Он должен быть неправ на этот раз!